Ниалл проводил их взглядом с тенью усмешки на лице. Ему придется смириться, что брат отныне жив и существовать с ним в одном мире, где магии Хаоса, как считал Ниалл, места просто не было. Он еще долго смотрел туда, где еще недавно стоял Адриан. Но взгляд вдруг зацепился за копну волнистых платиновых волос, медленно проплывших мимо. Тело будто ударило током, перед глазами сразу вспыхнул образ, что освободил его из клетки. Когда Ниалл опомнился, девушка уже скрылась за тяжелыми дверями зала. Он не собирался оставаться, раз сестра сказала нет, но теперь он должен избавиться от долга. Ниалл поправил воротник рубашки и решительно зашагал в сторону зала.

Ниалл распахнул дверь, ведущую в бальный зал и бегло осмотрелся. Девушку он нашел сразу, будто почувствовал ее каждой клеточкой тела. Персефона стояла у стены, прислонившись к ней плечом. Перед ней находился небольшой деревянный столик, выкрашенный блестящим от яркого света лаком, на котором в ведре со льдом была бутылка шампанского и бутылка дорогого крепкого алкоголя. На тарелке в форме лепестка водной лилии разложены закуски: канапе с овощами и красной рыбой, кусочки сыра, нанизанные на шпажку и разнообразные овощи и фрукты. Девушка достала крепкий алкоголь, повертела его в руке, а затем откупорила крышку и налила в стакан. Ниалл вскинул брови и усмехнулся. Она не хочет дамский напиток? Интересная, должно быть, девушка. Она залпом осушила стакан и отправила в рот маслину.

Ниалл, будто в замедленной съемке увидел, как тоненькие фарфоровые пальчики берут черный плод, касаются его сочными губами цвета розового заката, а кристально-голубые глаза, похожие на морской лед, бегло перемещаются по гостям. Одетая в джинсовые брюки и белую майку на тоненьких бретельках, она выделялась из общего фона одинаковых, шуршащих по полу платьев. На балу не принято так одеваться, и ее дерзость заставила Ниалла расплыться в улыбке. Такой контраст белокурых волос, больших глаз, обрамленных пышными ресницами, чуть вздернутого носика, манящих пухлых губ и ее манер выбивал из колеи.

Ниалл решил больше не медлить и подошел к ней. Девушка будто даже не заметила, только мазнула по нему взглядом, а затем протянула ладонь к бутылке. Ниалл перехватил ее инициативу и плеснул хмельной напиток, поясняя:

— Виски принято пить со льдом.

Он взял щипцы и достал из ведра крупные квадратные куски льда. Положив пару штук в стакан, он протянул его.

— А еще принято класть внутрь лимон, но я его что — то не вижу.

Ниалл улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Огромное упущение Госпожи Порядка. Ниалл, — он протянул ладонь.

— Персефона, — отозвалась девушка и вложила свои тоненькие пальчики, уверенно сжав протянутую руку Бога. Он отметил про себя насколько нежная у девушки кожа, словно зефир. И фарфоровая. Ему захотелось прижать ее ближе, прямо здесь, за шторой, и почувствовать зефирной кожи на вкус. Так ли она сладка, как на ощупь?

— Подожди, Ниалл? Ты — Повелитель Света?

Ниалл кивнул, уточняя:

— Это проблема?

Персефона пожала плечами:

— Мне все равно.

Бог недоуменно смотрел как девушка делает глоток, отставляет стакан, отправляет в рот кусочек огурца, и теряет к нему всякий интерес. Впрочем, интереса не было с самого начала. А где же: «Ой, простите, Повелитель, какая честь познакомиться с вами». Где поклон в ноги и лобызание ладони? Все в этой девушке было какое-то не такое. Неправильное.

— Потанцуем? — Бог протянул ладонь, когда трели скрипки сменились на нежную мелодию фортепиано. Она играла так, словно капли росы колышутся на бархатных лепестках алой розы.

Персефона согласилась. Положив руки на плечи Ниалла, они кружились по залу, иногда задевая спиной гостей. Персефона на него не смотрела, а блуждала взглядом за его спиной, словно там было что-то гораздо интереснее, чем сам Ниалл. Он бегло обернулся и столкнулся с серебристым напряженным взглядом Адриана. Он сидел возле Селены на резном обсидиановом троне. Пальцы его покоились на пухлых губах, а глаза будто приклеились к Ниаллу. Дафны рядом не было, ее место пустовало. Повелитель Света нахмурился и едва повернул голову. Дафна была неподалеку, вложив свои пальцы в руки какого-то рыжеволосого мужчины. А он, словно надутый индюк, важно выпячивал грудь вперед. Конечно, когда ты танцуешь с женщиной Повелителя, это не может не радовать, особенно когда сам этот Повелитель сгорает от ревности.

— Здесь красиво, — раздался нежный голос Персефоны.

Ниалл посмотрел на нее, наклонился ближе, касаясь губами ее уха и ответил:

— Этот зал был спроектирован мной лично. Каждый мазок краски, каждая нить на вышитых картинах: все это создал я.

Персефона скептически прищурилась, но, увидев гордое и самовлюбленное выражение лица Ниалла, вдруг поняла, что верит.

— Почему же ты не сидишь рядом со своим братом и сестрой? — спросила она.

— Это временные трудности. Персефона, ты нарочно играешь со мной в кошки — мышки?