— Знаю я, где она, — выдавил Хьюмо сквозь зубы.

— Шансов — ноль.

— Шансов ноль, когда сдохли. Садись, поможешь.

Как же, нужна тебе моя помощь…

Но я втиснулся в кресло второго пилота. Пристёгиваться не стал, только символически защёлкнул один из страховочных ремней.

— Левый переводящий. Следи за охлаждением, он склонен перегреваться, — предупредил Рос.

Пилот был мрачен и сосредоточен.

— Надо было браслет на неё надеть… — нервы зудели, и я не мог заставить себя заткнуться.

Вот хотел же сдохнуть красиво. В небо смотрел. Даже помереть нормально не дали!

Рос молчал, у него поджилки покрепче. И выжимал из двигателей всё, что можно и что нельзя.

Мы, конечно, не успевали. Это ведь только кажется, что от лагеря до горной гряды — рукой подать.

Я смотрел на приборы, как бы двигатели не перегрелись в таком режиме.

Нашёл, понимаешь, заботу. Ну, перегреются. И?..

Приборы, как назло, показывали всякую хрень. Похоже, я расслабился на Гране и начал терять квалификацию.

— Хьюмо, векторные колебания в проекции к магнитке — девятнадцать, это что значит? — спросил я, понимая, что провис, как школьник.

— Это аномалия Орта… — прошипел Рос, сам глянул на показания магнитометра, и шлюпка резко пошла вниз.

Ну, да, мы же учили, что если…

Я ещё смотрел на дисплей, а Рос уже выдёргивал провода, ведущие к топливному запалу.

— Вниз! Вниз же! — Он врезал по пульту ладонью, одновременно выворачивая меня из кресла вместе со страховочным леером.

Ремень натянулся, меня прижало спиной к пульту.

Аномалия Орта — магнитная аномалия, возникающая при спонтанном завихрении торсионных полей относительно условного магнитного момента. Ядра планеты, например, при прохождении экзосферы крупным астероидом или кометой.

Наверное я шептал, потому что Рос перебил меня:

— Учат курсантов фигне хэдовой!.. Аномалия Орта — это значит падай на пол и закрывай башку руками!

Он вырубал источники питания.

Неуправляемая шлюпка стремительно неслась вниз. Я вслепую шарил рукой по пульту, но до аварийки дотянуться не мог. Оставалось надеяться, что она сработает на автомате, и мы не разобьемся.

Рос, видимо, надеялся на что-то другое, потому что, вырубив двигатели, упорно пихал мою голову под пульт, параллельно ругаясь с кем-то.

— На! — он ткнул мне в лицо запястье. — Скажи, чтобы вверх не смотрели, бандаки безносые! Мордой в землю!

Я понял, что он разговаривает с дежурным по лагерю:

— Лицом в землю все! — успел заорать я.

И тут нас накрыло. Связь оборвалась, из браслета Роса потекло прерывистое: «Уи, уи…» А меня скрутило так, что я даже выключить не мог эту адскую музыку.

Теперь я понял, почему Роса не заботило, куда мы летим. Мы уже, собственно и не летели: зависли где-то вне пространства Минковского.

Только в ушах всё стоял этот тихий, но пронзительный и почему-то слепящий писк. А потом началась та самая вечность, которую я не досмотрел сегодня в небе.

— Глаз не открывай, — услышал я между свистом и вечностью голос Хьюмо. — Верхом прошло. Лезь на своё место, только не открывай глаз — ослепнешь.

Я ощупью выпутался из проклятого ремня.

— Левый маневровый включи и переводи в четвертый режим, потом разберёмся. Пусть рыскает. Маршевый я капитально вырубил. Ладонью в левый нижний угол до упора и два пальца вверх.

— Ты раньше такое видел? — спросил я, чувствуя, как двигаю губами, но не слыша своего голоса.

— Видел. Глаз не открывай. Ещё секунд двадцать.

— Парни в столовой сидели и по палаткам. Им не до неба было.

— Повезло.

— Сколько это длилось?

— Две двадцать восемь секунды.

— Ты же сказал — глаз не…

И тут шлюпка задрожала, как припадочная.

— Вышли! — крикнул Рос.

И «двойка» рванулась вверх.

Запищали датчики противометеоритной защиты. Это-то с чего вдруг?

Шлюпка вильнула, видимо Хюмо воспринял угрозу всерьёз.

— Горы видишь? — спросил он.

Глаза у меня слезились, но не от света, а от звука.

Я попытался вытереть лицо о плечо.

— Да, вижу… — Ага, вижу я, как же… Или уже вижу?

— Вон она!

У Роса не зрение, а…

— Прыгай, я развернусь! Защиту включи!