– Не такой как обычно, – заметила она. – Ты что-то добавил туда?

– Ничего.

– Совсем ничего? Вкус будто стал немного слаще и насыщенней…

Раз за разом делая глоток чая, который обжигающими полосами стекал ей в горло, Доминик ощущала его терпкий подслащённый вкус и, искренне не понимала, как вкус ее любимого чая мог внезапно измениться. Новшество, отдавшее сладким послевкусием, нисколько не огорчило ее, напротив – она никак не могла от него оторваться и потому, пила его жадными глотками, будто все это время изнывала от жажды.

– Кстати, почему ты назвал меня Микой? – спросила она, отставляя уже пустую чашку в сторону.

– Разве мы уже не друзья? Что за дурость называть людей полными именами? – рассмеялся он.

– А что здесь такого? – с совершенно непроницаемым видом спросила она.

– Да вообще-то ничего. Просто звучит как-то нелепо.

– Тогда, как мне тебя называть?

– Просто Рон. Этого достаточно.

Присев рядом с Доминик, Рон заметил недалеко от себя чуть приоткрытый фотоальбом. Любопытство взяло верх, однако, открыв его, он не увидел в нем ни одной фотографии домочадцев, вместо них – одни лишь фотографии окрестностей.

– Что это, Мик? Увлекаешься фотогра-фией?

– Вообще-то это мама фотографировала. Куда мне выходить из дома одной? – она обижено надула губы.

– Никак не пойму, ты ведь уже не маленькая, да и Батшиба тебе не родная мать, так почему до сих пор делаешь все по ее указке? Она что тебя все детство наказывала?

– Вовсе нет! Просто, мама столько сделала для меня… как же я могу ее ослушаться в чем-то?

– Бог ты мой, Мик. Пойми, это естественно, когда ребенок не слушается взрослого, но это не значит, что после этого он откажется от своего ребенка.

– Ты о себе что ли? Вот уж кому действительно повезло с отцом, – закатила глаза Доминик.

– Не говори так. Мой отец еще-то чудовище.

Поняв, что сказал лишнего, Рон тихо выругался. Зачем раскрыл рот о том, что стоит стереть из памяти навсегда?

– О чем ты говоришь? Он был слишком суров к тебе? – поубавив пыл, спросила она.

– Скажем так… он очень не хочет чтобы я совершал его ошибки. От того и такой.

– Никто этого не хочет, – подтвердила она. – Но это не повод отыгрываться на своих детях! Послушай, – она взяла его за руку, – неважно, что между вами. Теперь ты – мой друг и я всегда буду на твоей стороне! Если ты назвал своего отца чудовищем, значит… так и есть. Я не буду тебя осуждать и всегда поддержу.

Слова Доминик теплом разлились по его телу. Молча вглядываясь в ее глаза, внезапно Рон почувствовал внутри непреодолимое желание коснуться ее губ. Такое сильное, что он едва мог себя сдерживать. Да и какой в этом толк, если та, о которой он мечтал все эти годы сейчас перед ним?

Пододвинувшись ближе, он осторожно поднял руку с дивана и, дотронулся ею до щеки Доминик. Словно заворожённая, девушка не могла противиться его действиям – лишь наблюдать, тяжело дыша.

Это все по-настоящему? Она не спит?

Неужели поцелуй, о котором она мечтала с пятнадцати лет, произойдет вот так? С едва знакомым парнем и в первый же вечер и после того, как она назвала его другом?

Она пыталась отогнать от себя навязчивые мысли, но все было тщетно. Страх охватил ее и, впервые за все это время, она пошевелилась. В попытках отодвинуться от Рона, Доминик двинулась назад, но ткнулась лишь в твердую спинку дивана. Но зачем, если сама так жаждала этого?

– Доминик, – тихо позвал ее Рон, – Что, если я не хочу быть твоим другом?

– Ч-что? М-мы же уже друзья, так? Ты ведь сам сказ…

Она не успела договорить, как Рон, внезапно, двинулся вперед и впился в ее губы поцелуем.

Все еще не веря происходящему, Доминик прикрыла глаза, надеясь, что это сон. Однако открыв глаза, она вновь увидела перед собой Рона, губы которого были тесно сплетены с ее.

Плавно передвигая губами, Рон заставлял сердце Доминик трепетать, отчего сама того не замечая, она двинулась вперед, робко ответив на его поцелуй.

– Ответила, хотя хочешь быть просто друзьями, Доминик? – усмехнулся он, наконец, отдаляясь от нее. – Так чего же ты на самом деле хочешь?

– Это ты первый назвал меня другом! – зло бросила она. – А теперь целуешь и смеёшься надо мной?! Разве это честно?

– Факт остаётся фактом. Ты тоже поцеловала меня.

– И что? Это был просто поцелуй… Забуду как страшный сон.

Стоя у приоткрытого окошка, Рон тихо смеялся. Какая же она всё-таки смешная. Забудет как страшный сон? Ну уж этого он ей не позволит. Он позаботится о том, чтобы их отношения не закончились на этом. Тем более сейчас.

– Какие же вы с Рови разные. Она бы тотчас бросилась мне на шею, если бы была на твоем месте.