– Ничего страшного. Не думай обо мне, брат Артур!

Деон отнёс ящики в погреб. Он проспал до полудня, так что уже все встали и готовились к приходу паствы. Хоть из-за базарного дня никто не ожидал много прихожан, монахи всегда, даже в самый тёмный день, ожидали людей и нагов. Только покончив с пивом, Деон взялся за лопату и пошёл за церковь. Хотя урожай и собрали, он планировал расширить огород ещё на тридцать футов к реке. Без лишних церемоний, он начал копать. Было жарко во всём тёмном рыться в земле под солнцем, но монах не жаловался. Им стоило иметь больше земли, ибо в этом году много людей изъявили желание стать частью церкви. Новых монахов стоило кормить, а также стоило продать часть урожая, – и Артур, и Деон думали о создании пристройки для проживания монахов.

Погрузившись в работу, пресвитер совсем отключился от внешнего мира. Он механически двигал лопатой, тяжело вдыхал и выдыхал, стирал стекающий со лба пот. Он не сразу заметил, что молодая монашка дёргает его за край сутаны.

– Деон! Деон!

– Я же говорил, обращайся ко мне «брат», сестра Анна, – добродушно сказал монах.

– Да! Я только хотела сказать, что там пришёл мужчина! Он какой-то… страшный.

Деон взглянул на девочку и хмыкнул.

– Что такое? Он угрожает?

– Н-нет… – девочка отвела глаза. – Он просто кажется мне… страшным.

– Если кажется, значит, это знак божий, – пояснил Деон. – Если что-то ты не можешь объяснить, значит, то дело рук Ерора. Он хочет тебе что-то сообщить. К сожалению, не всегда верно мы, смертные, можем понять его знаки. Может, тот человек и правда «страшный», а может, ты неправильно поняла.

– Но ты-то правильно поймёшь, Деон!..

– «Брат Деон».

– …брат Деон!

– Хорошо. Я сейчас приду, – пресвитер воткнул лопату в землю и отряхнул руки.

Когда они подошли к дверям церкви, он увидел того, с кем сейчас разговаривал Артур. Также поодаль стояли две монашки – старушка и нагайна – взявшись за руки, они боязливо смотрели на прихожанина. Деон не мог поверить своим глазам, смотря на того. «Ерор, ты снова испытываешь меня? Или его? Свёл нас снова? Говоришь, я должен с ним знаться?» – размышлял монах, подходя ближе к рыжему с рынка.

– Брат Деон! – старик был явно рад, что появилась поддержка в лице друга. – Поздоровайся с нашим гостем.

– Благослови вас Ерор, – он поклонился человеку.

Теперь он видел его лицо. Оно совсем не сочеталось с яркой рыжей шевелюрой. Лицо у него было всё худое и какое-то уставшее, будто человек этот несколько лет не спал, не ел и занимался только тем, что заменял лошадей в повозках. Во взгляде его читалась невероятная спесь, смешавшаяся с яростью и презрением, а брови так и застыли в строгой хмурости. Деон успел подметить, что человек держит в руке мешок кукурузы.

Деона он не удостоил взглядом, а продолжил незаконченный разговор с Артуром.

– Его-то я и ищу – Карла Кнуда.

При этих словах Деон ещё больше озадачился личностью пришедшего. Он уставился большими глазами на рыжего, не зная, что сказать. Артур обернулся на пресвитера, давая понять глазами, что сейчас только тот и должен говорить. «Кому же ещё? И правда», – мысленно согласился с ним Деон.

– Я знаю его, – сказал он, обращая на себя внимание рыжего. – Я Деон Кнуд – его сын.

Человек прищурился, смотря на монаха сверху-вниз. Подозрительностью от него пахло слишком сильно. Деону стало даже неловко под этим взглядом. По спине пробежали мурашки.

– Значит, ты… Проводи меня к своему… отцу, – произнёс рыжий. – Он был моим знакомым.

– Не могу, – монаху было почему-то стыдно это говорить. – Мой отец умер несколько лет назад.

– Вот как…

На лице его не отразилось ни печали, ни радости, ни даже удивления. Он всё ещё буравил Деона холодным взглядом, и, пока он молчал, никто не решался заговорить.

– Значит, все его вещи перешли к тебе, да? – спросил рыжий.

– Полагаю, да. Все… – вжав голову в плечи, ответил Деон.

– Извините, так кто вы? – подал голос Артур.

Рыжий так резко повернул голову к нему, что всем – и монахиням в том числе – показалось, что сейчас он ударит бедного старика. Артур тоже испугался и сделал шаг назад, чуть не побежав прочь от испепеляющего взгляда.

– Не всё ли равно? – процедил человек.

– Дом Господний открыт для всех, но было бы лучше, чтобы все мы знали друг друга по имени, – робко сказал Деон.

– Ну хорошо, – ко всеобщему благу злоба рыжего убавилась. – Я Клинт Хартман.