– Да.

– Что насчет работы, Том? – внезапно поинтересовалась она.

– Руфус сказал, что в скором времени в город приедет какой-то парень, которому требуются настоящие музыканты. Я мог бы попробовать себя в его постановке.

– Писать музыку для спектаклей?

– Вроде бы да. – Мне пришлось приступить к поеданию завтрака, ибо он начал остывать.

– Может, лучше вернешься в магазин?

– Я еще не уволился оттуда, – уточнил я.

– Тем более. Это стабильный заработок…

– Там воняет тухлятиной.

– И что? – Она развела руки в стороны. – Вечно тебе что-то не нравится. А деньги кто будет зарабатывать? Может, хоть раз в жизни попробуешь стать взрослым?

– Сомнительное предложение, – произнес я, уткнувшись взглядом в яичницу.

– Знаешь, что, мой милый, – Жанна подошло ближе. – Ты слишком большого о себе мнения. И тема с разводом еще не закрыта!

Я постарался пропустить мимо ушей эти слова. Потом я услышал, как она поднялась на чердак, громко хлопнула дверью и уселась за написание картин. Интересно, что же на этот раз намалюет эта взбалмошная женщина?

Спустя некоторое время я отправился в школу, чтобы забрать оттуда нашу племянницу, Сагиту. Шестнадцатилетнюю девочку, у которой были русые волосы, иногда заплетенные в косички, стройные ноги и какой-то странный, взрослый характер, вызывающий у меня волнение. Она занималась танцами. Сейчас модно заниматься танцами, это просто бум какой-то. Все стараются найти способ самовыражения на сцене. Крутятся, вертятся, одеваются в странные наряды и красятся, как последние проститутки. Сагита любила быть в центре внимания, любила валять дурака, заставляя меня краснеть перед людьми. Жена покупала ей хорошие вещи, приличные костюмы, юбки и платья, и эта мелкая стервозина постоянно крутилась перед зеркалом, воображая себя звездой бродвейской постановки.

До школы я добрался на велосипеде. Стареньком, еще довоенном. У него была слегка погнута рама, да и звонок, прикрепленный к рулю, практически не звучал. Мне нравилось передвигаться на этом транспорте. Бесшумный, малозаметный, да и к тому же популярный в нашем городе. Раньше он принадлежал жене Руфуса, но она отдала его мне после того, как упала с него и сломала ключицу.

Сагиту я обнаружил на заднем дворе, она, вместе с подругами из кружка по танцам, хоронила крохотную золотую рыбку. Рыбка еще была живой, жадно виляла хвостом, выкатывала глаза и судорожно хватала ртом воздух, непригодный для ее жабр. Подойдя ближе и прислонившись к высокому дереву, я просто наблюдал за тем, как девушки развлекаются. Они что-то кричали, смеялись, старались казаться занятыми, но, само собой, занимались этой ерундой исключительно от скуки.

Когда ко мне подошла дама, в строгих серебристых очках и накинутом на плечи разноцветном платке, я смущенно поздоровался.

– Господин Андерс, рада вас видеть, – тут же произнесла она. Я слегка пожал ей руку.

– Вы это поощряете? – в свою очередь решил осведомиться я.

– Что именно?

– Развлечение.

– Ах это. – Она улыбнулась и поправила очки. – Это всего лишь невинные забавы. Хорошо, что они не якшаются с мальчиками. В таком случае было бы горазда опаснее оставлять их одних.

Я был вынужден согласиться с этими словами.

– Как успехи у Сагиты?

– О, она чудный ребенок. Мне кажется, вам следует отнестись к ней с большим пониманием.

– В каком смысле? – не понял я.

– Сагита рассказывала, что вы не обращаете на нее внимание. Практически не появляетесь дома, часто ссоритесь с супругой. Кем вы работаете, мистер Андерс?

– Хм, ну я продавец в мясной лавке.

– Отчего же вы сейчас не там?

– Не знаю, – усмехнулся я. – У вас не будет папиросы?

Женщина покачала головой.

– У Сагиты большие успехи в танцах. Советую вам беречь такой бриллиант, может быть, в скором будущем она станет знаменитой.

– Этого я и боюсь.

Дама возмущенно фыркнула, после чего развернулась и удалилась прочь.

Я вновь стал наблюдать за тем, как девушки хоронят рыбку. Они закопали ее в неглубокую ямку, произнесли надгробную речь и разошлись. Выглядело очень странно, а главное – совершенно бесполезно. Мне даже показалось, что откуда-то донеслись звуки корявого оркестра, сопровождающего все погребальные процессы в этом городе.

Я помахал племяннице рукой. Она улыбнулась в ответ.

– Как у тебя дела, Том?

– Лучше всех.

–– Ты выглядишь усталым. Где ты был этой ночью?

– Не знаю.

– Как Жанна?

– Как обычно. Ворчит.

– Может быть, поедим мороженого?

– Пошли.

И мы отправились за мороженым.

У нас было одно место, на городской площади, где мы часто наблюдали за тем, как голуби собираются стайкой и подбирают хлебные крошки с мостовой. Я купил девушке клубничное мороженое, а себе шоколадное. Усевшись на лавочку, она принялась жадно облизывать лакомство, совершенно не замечая того, что сладость капает ей на юбку.