— Как она? — спросил он, коротко обняв меня.

Мы с ним не виделись со дня рождения его жены, и я ужасно скучал по своему другу.

— Она в операционной, — ответил я.

— Насколько все херово?

— Пиздец, как херово, — честно ответил я, — Она вся переломана, лицо — сплошной синяк, зуб выбит, селезенку удалили. Сейчас операция на позвоночнике, осколок кости надо удалить из позвоночника.

— Что говорят врачи? Шанс, что ходить будет, есть? — спросил Дэн.

— Они пока не знают, но надеются, — вздохнув, ответил я.

— Что будешь делать, если она больше не сможет ходить? — без сантиментов, напрямик, спросил друг.

— А что я могу? Буду с ней, да и все, — для меня это вообще не был вопрос.

— Рус, — сказал он и вздохнул, — Это будет сложно, ты же понимаешь это? А вы знакомы то всего ничего.

Я понимал, о чем он говорит, но он не понимал, что у меня не было выбора.

Я сам себе не мог бы объяснить, почему даже в таком положении, меня тянуло к ней. Все проблемы, связанные с её физическим состоянием не отпугивали меня, от слова совсем. Единственное, чего я желал, это чтобы она поправилась и была рядом со мной, и не важно, будет она ходить или нет.

— Блядь, я не могу. Она мне нужна, понимаешь? Я с ней чувствую себя целым. Я даже не знаю почему, и это не поддается рациональности. И это вообще не про секс, нас как будто что-то связывает.

— Ты реально влюбился? — оторопел Дэн.

— Нет, это не просто любовь, это что-то сильнее. Я сам не знаю что это. Она пока неделю ждала операции, работала, прикинь? Она себя ни разу не пожалела, помощь не приняла, даже незначительную.

— Мать твою, — выругался Дэн, — Вот это характер.

— Не то слово, чем больше я с ней, тем больше я влюбляюсь. Знаешь, что она сделала первым делом, когда увидела меня? — я усмехнулся.

Дэн спокойно ждал продолжения.

— Вернула мне кольцо и сказала, что все кончено. Меня просто чуть не разорвало от гнева. Еле себя в руки взял от ее слов.

— Ну, хоть кто-то из вас понимает, как это будет нелегко.

— Черт, да я все прекрасно понимаю, поверь, но ты, же знаешь, я трудностей не боюсь.

— Хорошо, — кивнул друг, — Потому, что это только цветочки, ягодки начнутся позже, на реабилитации. Работать будешь из дома Мары?

— Да, — утвердительно ответил я, — Работа не пострадает.

— А если командировка?

— Я уже ищу медсестру, приходящую в помощь. Не переживай, я свою работу знаю и не подкачаю. Наоборот, думаю надо готовиться к расширению, так как мне нужны будут деньги, и думаю не маленькие, буду сейчас искать сбыт активнее.

— Ты серьёзно? — удивился Дэн.

— А, похоже, что я шучу?

— У нас сейчас мощности и так на пределе работают.

— Ну, значит пришла пора расширяться.

— Хорошо, я подумаю, — согласился Дэн, — Я кофе хочу, тебе принести?

— Да, — кивнул я.

Дэн ушёл, а на меня снова обрушилась паника.

Наш разговор слегка отвлек меня, но сейчас я снова ощутил страх за Мару. Дэн принёс кофе, и мы молча его пили. Друг прекрасно понимал меня и не влезал в мои размышления с разговорами. Когда прошло шесть часов, я уже ходил по коридору больницы, как ненормальный. Я никак не мог успокоиться. Почему так долго. Каждая минута ожидания длилась, как час. Сколько Дэн не просил меня успокоиться, это вообще не помогало. Вдруг дверь распахнулась, и я увидел лечащего врача Мары. Я замер, а он, подойдя к нам, остановился и сказал:

— Операция закончилась. Мара сейчас в реанимации. Там она пробудет сутки. Осколок удалили, кровоток восстановили. Надежда, что она будет ходить появилась. Все узнаем позже. Операцию она перенесла хорошо. Так что идите домой. Приходите послезавтра.

От этой новости, у меня подкосились ноги, Дэн не дал мне упасть и усадил на стул. Голова шла кругом, но я все же спросил:

— А позвонить завтра я могу?

— Конечно, утром, как и обычно, — сказал доктор.

— Спасибо вам огромное, — от души поблагодарил я его.

— Не переживайте, мы за ней присмотрим.

— Спасибо ещё раз, — поблагодарил доктора уже Дэн.

Доктор кивнул, развернулся и ушел. Дэн опустился на стул рядом со мной и сказал:

— Поехали нажремся.

— Да, — тихо сказал я, — Это мне сейчас и нужно.

Глава 40. Мара.

Утром перед операцией я была абсолютно спокойна. Медсестра и врач пришли, рассказали, что они будут делать, и как вообще будет проходить операция. Рассказала риски, но что мне от этой информации? Самое худшее уже случилось, сейчас же будет решаться вопрос: буду я ходить, или нет. Так как сейчас, я этого делать не могу, остается слабая надежда, на благоприятный исход. Я подписала, как смогла документы, разрешающие докторам оперировать меня и меня начали готовить к операции. Когда меня уже переложили на каталку, страх понемногу начал опутывать меня своими щупальцами. А когда я увидела в фойе больницы Руслана, то рядом с ним позволила себе отпустить мужество и показать себя такой, какая я сейчас есть. Я боюсь, да я просто в ужасе, холод пробирал меня до самых костей. Больше всего я боюсь, что больше не проснусь и не смогу никогда прикоснуться к мужчине, которого люблю, не смогу увидеть моих ребят, не смогу жить в принципе. Я попросила Руслана поцеловать меня, и он со всей осторожностью, прикоснулся к моим губам своими губами. Мое горло перехватило от страха, и я не смогла ему сказать, что люблю его, хотя хотела это сделать, и уже давно. Поэтому меня увозили от него, а он так и не узнал, насколько он мне нужен, и как сильно я его люблю.