Я ненавидел то, что Мише знала, что это такое.

— Думаю, и он узнал меня, — сказала она. — Ну. Не совсем. Не думаю, что он меня помнил. Но он… заметил меня. Может быть, он почувствовал на мне свой запах.

И она была в той комнате. Ее подарили ему, вероятно, Саймон или Септимус, которые заметили его интерес к ней — хотели подкупить его, чтобы он остался и стал свидетелем их великого восхождения к власти. А может быть, хотели купить себе союзника.

Я даже не хотел спрашивать. Не хотел заставлять ее заново переживать ответ. Но пришлось.

— Мише, а он…

— Нет, — быстро сказала она. — Нет. Может быть… может быть, он бы сделал это, но…

Но он закончил тем, что меч Мише вонзился ему в сердце.

Хорошо.

И все же это не казалось таким уж большим утешением. Он уже разрушил ее во многих других отношениях.

— Ты должна была сказать мне, — сказала я. — Как только ты узнала.

Она окинула меня скептическим взглядом, немного жалея.

— Он был тебе нужен, Райн.

— Это не имеет значения.

— Это имеет значение. Ты знаешь, что это важно.

— Давай представим, что я завоевал его союз. Тогда что ты собиралась делать? Какой у тебя был план? Просто остаться с ним в замке на Богиня знает сколько времени и страдать? — Мише вздохнула. Внезапно она выглядела такой усталой.

— Может быть, — сказала она. — Я не знаю. Он был бы важен, Райн. Я не ребенок. Ты пытаешься сделать что-то важное. И хотя ты не хочешь меня в этом разубеждать, я знаю, что сама подтолкнула тебя к этому. — Она коснулась места в районе своей груди, издав язвительный смешок. — И я должна мешать этому? Я? Ты пожертвовал собой ради этого. Ты отказался от Орайи, и я знаю, знаю, что это значило для тебя. Ты отдал свою жизнь. Я не собираюсь стоять на пути.

Ты отказался от Орайи.

Эти четыре слова ударили меня в грудь, как стрелы, одна за другой, я не успел перевести дыхание.

Я облажался.

Потому что Мише была права. Я пошел на жертвы во имя власти. Я думал, что мои жертвы были моими собственными, но это было не так. Орайя страдала от бремени их тяжести. Мише понесла бремя их тяжести.

И теперь она думала, искренне верила, что она менее важна, чем это дело.

— Это неважно, — мягко сказал я. — Альянсы. Война. Политика. Это не имеет значения. Ясно?

— Это не…

— Дай мне сказать, — огрызнулся я. — Не смей ни на секунду жалеть об этом, Мише. Дом Тени хочет прийти за нами? Пусть приходят. Оно того стоило.

Я говорил серьезно, хотя мне также не хотелось думать о последствиях. По крайней мере, у нас было немного времени, прежде чем нам придется с этим столкнуться. Насколько было известно Дому Тени, их принц умер, находясь под присмотром Саймона Вазаруса, а не меня. Мы пытались быстро вернуть себе трон. Какие бы дипломатические проблемы это ни вызвало… мы могли приберечь их для следующей войны.

Это завтрашняя головная боль. А не сегодняшняя.

И даже завтра я не смогу заставить себя пожалеть.

— К тому же, — сказал я, — может быть, к тому времени мы все умрем, и это не будет иметь значения.

Улыбка дернулась в уголках ее рта.

— Ты видел, как выглядит наша армия? Похоже на «вполне очевидно», а не на «может быть».

Я насмешливо хмыкнул.

— И это говорит оптимист.

Она рассмеялась. Слабо, но это был смех. Я принял его.

— Извини. Я устала.

Устала. Давно устала. Я сразу понял, что она имела в виду.

Она смотрела в темноту туннелей. Если прислушаться, то можно было услышать звуки лагеря, разносящиеся эхом по коридору. Постоянное напоминание, даже здесь, о том, что грядет.

Я смотрел на ее профиль, такой нехарактерно скорбный.

— Мне жаль, Мише, — тихо сказал я.

Она покачала головой, но я снова сказал:

— Мне жаль, что все это произошло.

Мне жаль, что это случилось с тобой. Мне жаль, что я не смог остановить это. Мне жаль, что тебе пришлось бороться с этим в одиночку. Мне жаль, что я не помог тебе убить этого гребаного ублюдка. Мне жаль, что ты чувствовала, что не можешь сказать мне об этом.

Мне жаль, что я заставил тебя почувствовать, что это не имело бы значения, даже если бы ты это сделала.

Ее лицо смягчилось.

— Все в порядке.

— Нет. Не в порядке. Но будет. — Я сделал паузу, затем добавил: — Может быть. Если нам повезет.

Она тихонько засмеялась, а затем прижалась головой к моему плечу.

— Повезло же нам, — пробормотала она.

Я не был в этом уверен, но чертовски надеялся на это.

У меня было миллион дел, которые нужно было сделать. Но я не был готов уходить. Мы просидели так в молчании еще несколько минут.