— Говори, — сказал я.

— Может быть, я в какой-то момент отвлекся, и ты таки ударился обо что-то головой, — сказал Сэм. — Но если нет, то не мог бы ты мне объяснить, какого черта мы едем в резиденцию Ванов, а не стараемся убраться от нее как можно дальше?

— В этом заключается искусство войны, — сказал я. — Быть там, где тебя никто не ждет.

— Я думаю, что тебя в принципе никто нигде не ждет, — сказал Сэм. — Так какой в этом смысл?

— Мой напарник добыл там транспортный контейнер, внутри которого сидел ты, — объяснил я. — И, по его словам, там таких штук еще очень много.

— И?

— И очевидно, что они представляют большую ценность, — сказал я. — Завладев которой, я могу получить тактическое преимущество. Или использовать в качестве лишнего рычага на переговорах.

— Переговорах? — спросил Сэм. — Ты на самом деле думаешь, что Ван Хенг будет о чем-то договариваться с ограбившим его лаоваем?

— Если он достаточно интеллектуально зрел, то будет, — сказал я. — А если нет, то я договорюсь с кем-то, кто придет после него.

— Поражающая своей продуманностью стратегия, — сказал Сэм. В другом измерении, население которого состоит из энергетических сущностей, тоже существует сарказм? — Ты просто не понимаешь, куда ты лезешь.

— Зато, как мне кажется, ты слишком хорошо это понимаешь, — сказал я. — Откуда бы?

— И какой у тебя план? — спросил он, проигнорировав мой вопрос.

Я сделал вид, что этого не заметил. К тому же, я уже и сам начал подозревать, откуда он может знать то, что он знает.

— Мы работали в особняке целый день, — сказал я. — И я бы не сказал, что там по территории толпы людей бродили. Думаю, что большая часть охранников отправилась за нами в погоню и сейчас лежит мертвой в лесу. Так же, как и их лучший боец.

Я исходил из предположения, что если за нами бросился сам Ван Цзиньлун, значит, других симбов там попросту нет. Иначе с чего бы высокородный за двумя лаоваями помчался, даже костюм не сменив?

— Там может быть еще десяток человек, — возразил Сэм.

— Им же хуже.

— Я уже говорил тебе, что потратил почти всю имевшуюся у меня энергию на Вана?

— Но что-то даже у тебя осталось, раз ты можешь творить оружие?

— Так, крохи.

— Сможешь подлатать меня, если я поймаю пулю?

— Думаю, да.

— Тогда этого достаточно, — сказал я.

На самом деле я не рассчитывал о чем-то договариваться ни с Ваном Хенгом, ни с каким-нибудь другим Ваном. Я просто рассудил, что в ситуации, когда ничего непонятно, обладание ценным ресурсом может стать для меня дополнительной страховкой. Вероятность, что это хоть чем-то поможет, была не слишком большая, но дело несложное, большого труда не требует, и риск, в общем-то, минимальный.

— Я смотрю, ты отчаянный храбрец, — заметил Сэм.

— Ты так говоришь, как будто это большой недостаток, — сказал я.

— Насколько мне известно, большинство людей все-таки боится смерти.

— Так- то большинство, — сказал я.

А я-то уже мертв.

Поручик Одоевский погиб на войне, едва ли не первым из своего рода. И если меня убьют здесь, то… какая уже разница? Может быть, я отправлюсь в еще какой-нибудь мир. А может быть, попаду в ад.

Если он будет хоть немного похож на ту компьютерную игру, то у населяющих его дьяволов появится лишний повод для головной боли.

— Я не хочу умирать, — сообщил мне Сэм.

— Тогда помогай мне, и все будет хорошо, — сказал я.

— Можно еще один вопрос? — сказал он. — А что будет, если ты получишь груз, но никто из цинтов не захочет с тобой договариваться? Что ты будешь делать тогда?

— Тебя заботит судьба твоих соплеменников?

— Они не смогут существовать в этом мире без тел, — сказал Сэм. — Но даже у заключенных в ловушку демонов весьма короткий жизненный цикл.

— Насколько короткий?

— Думаю, у них в запасе не больше пары месяцев.

— За пару месяцев мы уж точно что-нибудь придумаем, — сказал я. — Найдем, в кого их переселить.

— Это не так просто, как ты думаешь, — сказал он.

— Да? А мне показалось, там ничего сложного.

— Тебе показалось, — сказал Сэм. — Твой… Наш с тобой случай, скажем так, несколько нетипичен.

— Насколько нетипичен?

— Если я ничего не путаю, то он нетипичен до полной уникальности, — сказал Сэм.

— И в чем же уникальность?

— Не уверен, что сейчас подходящее время для этого разговора, — сказал он.