— До смерти, — пробубнила я, достав из шкафа обычное, строгое платье.

— Ты что пойдешь в этом? — спросила она, глядя на него, скорчив нескрываемую гримасу отвращения.

— Это моё любимое, — ответила я, взглянув на белоснежный воротник. Энид промолчала, но, похоже, что ей такие мои наряды не особо нравились. Я надела сверху черный тренч и подошла к тумбочке, взглянув на коробку.

— Где вещь? — удивилась я, ведь он почти всегда торчал у неё на кровати.

— Не знаю, думала у тебя в рюкзаке, — сказала Энид, пожимая плечами.

Я, наконец, открыла её. И увидела какую-то шкатулку в виде оторванной человеческой головы. Если в височную впадину воткнуть ключ, то шкатулка открывалась так, словно это была трепанация черепа. И я была права, выглядело действительно мило. Я поставила её на тумбу, лицом к Энид, и она тут же сморщила лицо, передёрнувшись.

— Бе, — издала она блеющий звук.

— Вот и сиди с ней наедине, раз подставила меня, — грубо сказала я, собравшись, и вышла оттуда.

Я знала, что идти с Ксавье плохая идея. Но всё время надеялась переключить своё внимание на кого-то другого.

Уже в кинотеатре на каком-то неинтересном хорроре, я поняла, что он неоднозначно роняет на меня свой взгляд.

Я уставилась на него в ответ.

— Что? — спросила я вдогонку, и он наклонился к моему уху.

— Можно спросить? — задал он вопрос.

— Ладно, — согласилась я, пододвигаясь ближе. У меня всё время было ощущение, что на меня кто-то смотрит. Такое ноющее, сверлящее чувство, что я нахожусь под контролем.

— Могу я поцеловать тебя? — прозвучала фраза как выстрел, и это выбило меня из колеи настолько, что я чуть не упала со стула. Он потянулся ко мне, и мои глаза бегали в разные стороны. Погодите, мы так не договаривались. То, что я соврала Энид, ещё не значит, что я на самом деле готова…

— Как вам фильм? — прозвучал сверху тот самый голос, и я чуть не подавилась слюнями. Весь внутренний мир был вывернут наизнанку. Я буквально кипела от зарождающейся паники. Ксавье тут же остановился и повернул голову наверх.

— Не твоё дело, Галпин, исчезни, — процедил он сквозь зубы, и Тайлер наклонившись ниже, начал шептать своим отвратительно сладким, приторным голосом, от которого мои ноги податливо разъезжались в разные стороны. Это был просто позор.

— Ну, мы же теперь одноклассники. Могу я поинтересоваться у своей бывшей подруги, как ей этот превосходный фильм, — издевался он, специально меня провоцируя, и я это прекрасно понимала. — Мы тоже как-то ходили в кино, да, Уэнс?

Из моих ушей пошёл пар. Я его просто презирала. Какой же самовлюбленный, самонадеянный кусок… Нет, знаешь, что? Да пошёл ты нахрен, говнюк! Мои мысли непреодолимой волной толкнули меня к губам Ксавье, и я просто впилась в них, притягивая его за ворот толстовки. Мной овладевал один только гнев, и я ощущала место соприкосновения наших губ, как большой огненный шар, который распространялся до самого солнечного сплетения. Это было не так уж отвратительно, если думать об этом как о сладкой мести, как о том, чтобы вытолкнуть Тайлера из своего пространства и, наконец, поставить на место. Желание этого всего успокоило меня, и когда я разорвала наш поцелуй, поняла, что зрителя давно нет, но Ксавье выглядел таким счастливым, словно получил кубок По как единоличный победитель. Я сразу же отвернулась к экрану, осознав, что от голоса Тайлера и от его слов у меня между ног вновь стало влажно.

— Мне нужно в дамскую комнату, — сказала я и пулей вылетела из зала. Покрасневшие щёки выдавали меня с потрохами. Закрывшись в кабинке и умыв лицо холодной водой, я всё ещё ощущала жар. Повсюду. Я просто стояла там у зеркала и внезапно вокруг погас свет. Нащупав щеколду, я вышла и вдруг услышала тяжелые шаги в стороне общей двери, ведущей из дамской комнаты.

— Есть здесь кто? Что со светом, — только и успела я спросить, как ощутила уже знакомую ладонь на моих губах и почувствовала спиной его грудную клетку. Я точно знала, что это он. Ему даже не нужно было говорить. Я застыла в его руках лишь на две секунды. Он опустил голову к моему уху и ядовито прошептал:

— Ну, как тебе? Лучше, чем со мной?

Я тут же выбилась из его хватки, пытаясь сориентироваться в темноте. Всё внутри всколыхнулось. Я слышала собственное сердце.

— Успокойся, я пошутил, — сказал его довольный голос, и я даже в темноте знала, что он улыбается. Грёбанный мудозвон. Он думает это смешно или что? Я молча нащупала дверь и выбежала оттуда, едва ли сдерживая позывы вмазать ему, но… Как всегда внутри было это чёртово «но», которое было словно каток, закатывающий меня в асфальт. Шанса на спасение не оставалось. Запыхавшаяся я вернулась к Ксавье и села рядом с ним, уставившись на экран.

— Всё в порядке? — спросил он, протягивая мне руку. Инстинктивно я понимала, что должна её взять, но я находилась в каком-то ступоре от того, что сейчас произошло. В порядке ли всё… То, что у меня пульсирует между ног это точно в порядке? Я действительно не знала ответа на его вопрос… Но явно чувствовала себя недостойно. Почему моя физиология работала только от его касаний? Почему моё тело прошибало зарядом высоковольтного тока, стоило ему закрыть мой рот своей рукой? И самым главным вопросом было — зачем он делал всё это?