– На Перелесковой улице. Их начали догонять уже после того, как они покинули дом; створки окон очень удачно стукнули. Если бы не это, не успели б заметить. Товарищи помчались, поймали след бумаг, потеряли; мы перехватили эстафету и преследовали их до Взместинского сквера. С той стороны только один выход. Туда подъехали наши с автоматами. Судя по треску, стреляли с обеих сторон, то есть банда попыталась отстреляться. Наши разнесли их в клочья. Я не стал рассматривать; к тому же, нам велели возвращаться, поскольку мы еще молоденькие. Судя по отголоскам, их там порвали вконец. Странно, как они проникли в здание координации. Ведь там даже денег нет.

– Может быть, это были просто хулиганы? В смысле, диверсанты, им надо было навредить, а не украсть.

– Диверсанты бы устроили взрыв, или пожар, или еще какую-нибудь гадость. Пользуются тем, что сейчас все взрослые заняты. Мы, кстати, тоже заняты, но стараемся. Вика, там по углам размыто, на маленьких листочках даже лучше читать. Я тебе переписал с них.

– Ничего-ничего! Спасибо!

– Как они могли узнать, что все разведчики наши заняты? Очевидно, шпионят заранее. Все это продавцы, компрадоры, культ… культур-тренеры – все они могут шпионить.

Виктория немного похолодела и отложила лист. Подруги говорят с Дашиным братом, с другими парнями. От немногих ламп идет мягкий желтый свет, и его не очень много, поэтому все предметы и лица кажутся чуть размытыми. Виктория поморгала и зажмурилась. Время от времени ей приходится сильно напрягать зрение, поэтому всегда стоит помнить о профилактической гимнастике.

Вскоре передвижной шатер исчез, и даже землю вокруг перекопали. Иностранцы там больше не появлялись, зато их стали регулярно видеть возле универсама, где был свой выставочный зал и экран. Молодые парни с недлинными узкими хвостами приглашали посмотреть видеозаписи из их страны. Вход за деньги, но очень дешевый. На первый же сеанс гурьбой набежали зайцы, после них пришли еноты и в меньшей степени ежи. После просмотра зайцы вслух высказывали свое восхищение, так что получить общее представление о материале можно было и без посещения. Виктория туда не ходила. Ее и подруг заставили работать несколько ночей подряд – сразу после дневной смены. Поспать удавалось всего четыре-пять часов между сменами. Четыре ночи Виктория отдежурила, а перед пятой почувствовала, что умирает. Можно было обратить в поликлинику. Всех волков из числа специалистов забрали в армию, волчицы помогали в санаториях и лазаретах. Общаться с неволками, о чем-то просить их Виктория посчитала малодушным. Но что же делать? Сделав несколько шагов, хочется упасть. Между тем, ночью нужно не просто смотреть, иногда требуется что-то делать. Как она выдерживала это раньше… Олег ее подменял. Виктория, подумала, что это просто издевательство. Более взрослых волчиц на дежурство не берут, поскольку у них дети. И ночами они работают в яслях. «Отлично придумали – прикрываться детьми! Вовремя родили и теперь они в привилегированном статусе». Виктория пожаловалась немного сама себе, а затем грустно наклонила голову. Обычно у нее за смену не бывает брака – по ее вине. В этот раз несколько больших плат сгорело.

К ней идет мастер.

«Сейчас орать начнет». Виктория решила, что заплачет. Тогда, может быть, ее пожалеют.

Мастер попросил ее зайти в дирекцию. Уже не о чем не думая, Виктория направилась туда. Она вполне ожидала услышать выговор. На завод часто заходят военные, они же курируют часть производства и очень недовольны, если возникает брак. Виктории показали официальный бланк с немного кривой подписью. Ее переводят на другой завод.

В ее родную область. Там недалеко граница. Там есть участок границы.

Виктория думала об этом равнодушно и медленно, поскольку усталость была огромной. Кто-то из подруг ее обнял и довел до дома. В кровати Виктория вспомнила о бланке. Вероятно, здесь ошибка. С таким бланком отправляют в командировку лиц с высшим образованием.

На следующий день Виктория проснулась, и с ужасом стала думать, что пропустила ночную смену. За это дают штраф – вторую смену. Если их не выполнить, придется дежурить три, четыре. Босиком Виктория помчалась по лестнице вниз, потом вспомнила о босоножках. Их найти она не смогла, так же как не могла вспомнить, что надо брать с собой на работу. В растерянности Виктория села на кровать. Кто-то из юных волчиц должен дежурить в доме; каждый день кто-нибудь дежурит. Где-то внизу загремел телефон. От него голова стала болеть еще сильней.

Через десять минут к Виктории вбежала две девушки-волчицы. Они окончили школу только в прошлом году. На комбинате сказали, что электричка на юг уходит в два и ей надо успеть. Виктория стала механически перебирать листы и тетради. Она все еще не верила. Тем временем девушки позвонили Даше. Даша и другие подруги Виктории как-то ухитрились убежать с работы. Они обнимали Викторию без конца. Виктория говорила, что скорей всего это ненадолго, может быть, на год. Даша заплакала. Виктории тоже хотелось заплакать, но она уже думала об иностранном содействии. Неужели те представители обратились в штаб – или даже в Совет, чтобы ее перенаправить? Впрочем, еще неизвестно, чем там придется заниматься. Очень крупных предприятий такого профиля там нет. Возможно, хотят создать совместное предприятие? В поезде Виктория заснула и спала всю дорогу. Просторы мелькали перед ней. Электричка шла по стратегическому маршруту, поэтому билеты на нее продавали открыто. Зайцы ехали по пропускам своего южного землячества. У каждого мешок с кралепорскими электронными часами, открывалками, паяльниками и другими инструментами. Зайцы намерены это с выгодой продать на границе. Контроллеров нет. Время от времени по вагонам ходят волки, поэтому остальные граждане сидят тихо. Викторию никто не потревожат.

Леса сменили наряд на сарафаны и платья из широкой листвы. Елей и сосен гораздо меньше, чем вокруг столицы. Виктория совсем не узнавала этих мест. Комбинат, куда ее направили, расположен в небольшом городке. Производством руководят военные. Судя по всему, они имеют только общевойсковую подготовку. Станки работают в полуавтоматическом режиме, сбоев почти нет, поэтому на работе постоянно присутствует совсем немного персонала. Военные следят, чтоб с комбината не выносили медь и редкие металлы.

В городе стоят палатки с тяжелоранеными. Сейчас тепло, поэтому палаток много. Ведут первичный осмотр и распределение; постоянно слышны крики и ругательства. Те, у кого ранения небольшие, вынуждены лечиться прямо на ногах, выполнять приказы. Хмурые волки с перевязками круглосуточно несут караул, переносят грузы, некоторые работают на производствах, но их Виктория не встречала. Она видела только тех волков, которым нужно что-то взять и отнести. Коридоры очень узкие. Волки торопятся. На ходу свежие раны болят сильней, что заставляет волков с силой сжимать зубы.