– Там дают учиться бесплатно?

– Я же сказал – как хотите. Я помогу Вам подать заявку.

Он принес лист, где почти все позиции были уже заполнены и стал дышать почти в ухо. Виктории это было неприятно – сказать об этом явно она не хотела, ведь она привыкла стойкости. Она просмотрела бегло лист и увидела в нем странные позиции. Правил, принятых в других странах, она не знает. Но все равно позиции странные. Виктория сказала, что ей необходимо сходить в уборную. Инвейг пошел было за ней к особой зоне лагеря. Но Виктория прыгнула в траву и побежала далеко в лес. Там она еще несколько раз внимательно прочла лист. Выходит, подписав это, она дает Инвейгу некоторые обязательства – не вузу, а Инвейгу лично. Некоторые слова очень трудны для перевода. Виктория ночевала в лесу (поскольку ночи были прохладные – не морозные, не ледяные как в Кралепоре; температура ночью была гораздо выше нуля). Рано утром Виктория попрыгала, разожгла костерок и спалила в нем листы. Она спрашивала об учебе, и все иностранцы отвечали, что бесплатно принимают лиц с очень высоким проходным баллом, тех, кто побеждал в конкурсах, или имеет достижения в масштабах страны. Виктория была немного озадачена. Ей также сказали, что участвовать в конкурсах имеют право любые лица не старше определенного возраста, даже если они работают мусорщиками. Ага, выходит через конкурс можно поступить! Поскольку сдавать экзамены надо еще в школе, а ведь Виктория не училась в зарубежной школе. Ее приняли в качестве стажера «языковых и цифровых технологий». Нужно было переводить тексты с русского на иностранный, сопровождать журналистов, иногда – заниматься монтажом аппаратуры. По сравнению с работой на заводе это занятие казалось вконец пустяковым. Виктория так увлеклась, что даже забыла, какой сейчас месяц. Журналисты ездили вдоль границы, общались с зайцами, привозили откуда-то книги. К Инвейгу ночью подошел субъект с перекрученной спиной. У него все было кривое – ноги, спина, пальцы, даже усы под носом. Он что-то пропищал. Инвейг сунул ему банкноту. Субъект неодобрительно скрипнул:

– Мало!

– Молчи, Аметист! Думаешь, мне легко даются деньги? У меня статус, но… добывать средства для зарубежных работ очень трудно! Я же не имею связей в спецслужбах. То есть – имею, но иначе! Что в этой мелкой стране? Есть талантливая молодежь? Очень мало!

– Мало, мало! – согласился Аметист.

– На севере… огромные земли. Среди волков должны быть… но там все сумасшедшие. Надо подождать, может потом. Их армия еще не разваливается.

– Части-чно. В дома можно пройти. Но уйти от погони. Тяжело. Они убивают.

– Купил бы машину.

Аметист сморщил узкую морду и превратился в куст. Затем в тень. Затем в длинную, причудливо изогнутую корягу, над которой застыли белые растения. Аметист – большой мастер прятаться и проникать во все щели. Он мог незаметно влезть везде, где не было серьезной автоматической слежки; в те времена, даже за океаном такие системы только начали внедряться. Аметиста можно легко догнать, поскольку ноги слишком кривоваты. Для этого нужно его заметить, поймать след, а вот это уже сложно. Аметист замечательно прятал свои следы. Всю жизнь он предлагал свои услуги разным сторонам, получал немалые деньги, но не разбогател. Он давно не молод, и ноги часто гнутся не туда. Но Аметиста не поймать. Нескольких хорьков волки настигли в погоне и разорвали. Аметист был немного напуган, однако его след остался незамеченным, поэтому он тенью скользил по Кралепору. Он мог спрятаться и в поезде, и под дном грузовика. Самолетам Аметист доверяет мало. В Кралепоре охраняют самолеты.

Журналисты жаловались на грубость и агрессивность волков Кралепора. По их словам, в других странах, волки не такие.

– Там они пониже ростом и не имеют узоров на теле. Бывают и высокие волки. Но довольно редко. Все принадлежит военным и у них все разваливается. Мисс Виктория, Вам доводилось испытывать произвол военных?

– К сожалению.

– Вы не могли бы дать нам небольшое интервью? В рамках Вашей языковой стажировки Вы переведете нам текст вопросов. Мы будем спрашивать по очереди на двух языках.

– А в Кралепоре это покажут?

– Несомненно; но есть и другая, обширная, аудитория. Кралепор это увидит и ему будет стыдно. Волки будут вынуждены принять меры.

Виктория подумала и согласилась. Она тщательно перевела все вопросы. Перед записью с нею начали вести разговор «для разогрева», чтобы во время съемок совсем уже не стесняться.

– Значит, Вы расскажете о случаях недостойного поведения. Это можно смонтировать и с другими интервью, кстати! Мисс Виктория, знали ли Вы лично кого-то из военных.

Виктория чуть помедлила.

– Да. Но он хороший мальчик. Я хочу сказать, он хороший волк.

– Как его Вы называете обычно?

– Олег. Олег Диодоров его зовут.

– Дио-до-ров. Это не тот сорвиголова, который пролез в логово драконов? Который взорвал их Глаз? Об этом писали коллеги с запада. Разве Вы не слышали.

– Я не читала тех газет. Значит, Олег жив!

– Он сорвиголова. Так не поступают военные профессионалы.

– А можно мне?

– Приготовились! Съемка!

Виктории сходу пришлось переключиться на совсем иные вопросы. Она нисколько не растерялась, не дрогнула и говорила уверенным голосом. Мысли ее носились, но этого не видно на экране. Псы были очень довольны и пожелали снимать ее вновь, когда будет необходимость. Виктория попросила запись или фото, где можно было увидеть Олега. У оператора был журнал, состоявший из одних только фотографий. Журнал называется «Текучка», и содержит фотоматериалы недавних событий. В двух небольших квадратах Виктория видела Олега. На одном виден склон горы, когда Олег встал почти боком. Гимнастерка и штаны его. Лицо вышло однотонным (до склона было далеко). Но форма ушей и цвет лица точно как у Олега Диодорова. На другой фотографии он идет вместе с товарищами. Их Виктория не знала. Оператор сказал, что у западной границы волки убили кучу мирных жителей, показал на фото с Аломбоевым (Аломбоев был на одном кадре с Геотаром, а Геотар был в кадре с Олегом; вместе Олег и Аломбоев не показаны. Аломбоев выкосил кучу сомнительных койотов. Это именно их сфотографировали). Журналисты говорили о произволе военных и о военной пропаганде. Виктория вспомнила, как Олег ходил в школы, техникумы и вузы, чтобы рассказать об армии. Журналисты горестно трясут ушами:

– Ведь это кошмар! С детства детей приучали к насилию! С юных лет! Разве можно это рекламировать?

– Может быть, он… заблуждался. В армии могут легко заставить, а он – не начальник.

– Но он офицер? Отлично! Мисс Виктория, мы об этом тоже хотели снять. И о другом. В маленьких странах есть свои военные, у них тоже произвол, вот увидите.

Виктория видела спокойную жизнь стран, граничащих с Кралепором в этом регионе. Нельзя сказать, что в тех странах все было в порядке, но она ощущала спокойствие, неторопливую размеренность. Ей стало казаться, что покоя в Кралепоре никогда не было. Ей задавали немного странные вопросы, она говорила с жаром, иногда чувствовала подвох, но все равно говорила серьезно. Команда, куда устроилась Виктория, двигается вдоль рубежей, уходит в горы, возвращается, обрабатывает информационный материал. Дальше чем на сорок верст от границы Виктория никогда не уходила. Инвейг уехал и дал ей адрес, по которому с ним можно связаться в экваториальной стране. Там расположен нужный вуз. Еще есть вузы за океаном, туда слишком долго ехать. Там точно нужны деньги. У экватора есть возможность одновременно учиться и работать. Виктория не то, чтоб верила Инвейгу, однако его слова подтверждали самые разные лица, из разных стран. Виктория решила, что поучится, а потом вернется. Или хотя б посмотрит, что там есть. Красивые искусственные кристаллы рождались в ее воображении, росли, делались разумными – под ее контролем, конечно. Виктория придумывала, как в перспективе можно создавать «живые» кристаллы из неорганических веществ, такие, чтобы умели расти, усложнять свою конструкцию и наполняться новой информацией. Это очень важно для создания искусственного интеллекта и других сложных систем.