– Потому что он молодец.

Виктория подумала, что Олег ради красоты слога выдумывает часть событий (хотя он ничего не выдумывал и писал все как есть). Много мелких банд уничтожено.

– Там есть драконы? У меня там близкие, у самой границы…

– Даша, не волнуйся. По последним данным, драконы ходят на юге. Наши войска стараются найти зоны их размножения. Олег писал.

– У меня там братик. На границе. А другой… – Даша стала говорить о братьях, о других родственниках. И у подруг есть родственники, только Виктория – сама по себе. Ей не очень хотелось слушать о чужих семейных делах, но уйти она тоже не может. Она молчит и думает о своем.

Она уже прочитала ряд вузовских учебников, но еще не решила поступать. У подруг тяги к фундаментальным наукам нет – быть может, из-за нехватки времени. Помимо комбината они работали за городом, на сельхозпредприятиях, занимались уборкой общественных мест, помогали в детских садах и яслях. Виктория тоже работала в других местах, но к детям ее не тянет. Олег любил работать с детьми: и с маленькими, и с большими; несколько раз Виктория была вместе с ним в учебных заведениях. Там она полистывала книги и молчала. Нельзя сказать, что она не хотела иметь детей или была против детей; ее уже тогда занимала физическая химия и кристаллография. Получить алмаз с информацией… подобно тому, что бывает в сказках… или еще интересней. Украшений она никогда не носила. У нее есть всего два одинаковых платья цвета светлой бересты. Они очень простенькие. Глядя на редких иностранных женщин, подруги морщились: зачем эти сложные выкрутасы? Зачем эти красивости, эти каблуки? Среди подруг очень много высоких. Виктория среднего роста и очень изящная. Возможно, на каблуках она выглядела бы неплохо.

Иностранцы для чего-то едут. Что им здесь надо? Просто ходят, просто записывают. На шпионов не похожи. Зверя без официальных документов могут запросто пристрелить. Даже не на границе.

В текущих условиях армии переданы особые полномочия. Народный совет по приказу председателя ведет непрерывную работу на местах, нет никаких долгих, пышных и скучных заседаний. Впрочем, прежде их тоже не устраивали. Исходя из концепции самоуправления, народный совет выполнял координирующие функции, определял общие направления внешней и внутренней политики. Председатель обходился безо всякого правительственного аппарата. Представители совета совмещали функции депутатов, министров и верховного суда, не имея при этом званий за исключением военных. В Совет входили пять волков и пять лисов, два медведя, столько зайчиков и один еж. Председателем был волк по фамилии Ракитин. У него и еще у четырех волков Совета были военные звания, поэтому они постоянно участвовали в операциях. Слово «генерал» знали, но не использовали. Высшие военные руководители имели звания комдивов. При этом от полковника и ниже были стандартные военные звания. Боевыми вертолетами и стратегической авиацией управляет волк, истребителями – комдив с очень тонкими чертами лица. Он больше похож на помесь лисы с койотом, или даже с псом. В истребителях очень маленькие кабины, поэтому туда берут преимущественно лисов. Заместитель комдива истребителей – Хорхес Лингиарис, представитель очень древней фамилии; уже никто не помнит, откуда она произошла. «Не со звезд ли вы упали?» – говорит товарищ Ракитин. – «Что у вас общего с землей?». Лингиарис молчит, поскольку он маленького роста, плохо умеет драться и к тому же Ракитин – главный. Главных комдивов назначали с согласия Народного Совета, а там, до недавнего времени, кадровую политику определяли Ракитин и волки. Сейчас ему кажется, что он несколько раз ошибся. У комдивов, по слухам, есть крупные просчеты, но размер их установить не удается даже Олегу Радостину, а ведь он – лучший программист среди всех разведчиков. Заместителей комдивов и командиров более младшего звена назначают сами комдивы. Благодаря знакомству нельзя стать комдивом, но можно стать полковником; подполковник Кайстров занимался в армии внутренним хозяйством, решал вопросы обеспечения; и везде им были не довольны. Поджав хвост, Кайстров собирал документы в оправдание. Ростом он никак не выше Олега Диодорова, но бывает резким. Он убил несколько бандитов в рукопашной схватке. Большинство он попросту загрыз. Кайстрову поручено регулировать снабжение армии и стратегических предприятий. Работа идет плохо. Кайстров получил звание от комдива, который его же и выгнал, т.е. передал для других работ. Сменив несколько мест, сейчас Кайстров находится у южной границы, довольно близко от равнин занятых драконами. Постоянно происходит перестановка частей; теряются мешки, коробки и целые вездеходы. К южной границе отправлено довольно много войск. Комдив думал, как наступать. Ракитин дал ему строгий приказ держаться разреженно. Комдив, в отличие от многих, не стал ругаться на Кайстрова за провалы в снабжении. Комдив все чертил, чертил, придумывал планы по выманиванию драконов. Драконы защищают свои кладки, напрямую к ним двигаться опасно. Драконы вызовут Глаз. Механизированные части показали свою эффективность в столкновении с драконами на земле. Нужно успевать маневрировать, уводить машины до появления глаза. А если не уводить… Комдив жевал сухую траву и бесцельно барабанил по дереву. Среди командиров есть медведи. Главный из них – Дубадов, назначенный комдивом из старшин, потом из лейтенантов, из майоров. По слухам, Ракитину это очень не нравится. Зачем Дубадов понадобился? Он умеет крикнуть так, что слышно за много верст. Его рычание заглушает паровозы. Он руководит самоходной артиллерией.

С волками комдив провел нервное совещание.

– Вы пойдете на юг?

– Только при поддержке истребителей.

– Вы хотите, чтоб они сгорели!

– Гореть, так всем вместе.

– Не боитесь потерять документы?

Волки молчат.

– Ладно, я спрошу у Ракитина. – Тихо скаля зубы, командиры-волки ушли. Комдив дал телефонограмму Лингиарису с вопросом: нет ли приказа лететь на юг. Лингиарис ответил: вероятно, будет приказ лететь на запад, для поддержки 14-го полка. Но если здесь будет еще хуже, то, наверное, велят быть здесь. С высоты истребители могли атаковать драконов как угодно, но беспомощны перед Оком. Лингиарис мрачно смотрел на ветви, отделявшие его от простого поля. Там сейчас стоят истребители. Комдив велел ожидать. Не советуясь ни с кем, он велел Дубадову выдвигаться далеко на юг, прямо к морю, при этом на стоянках ставить машины только тесными группами, а не разреженно. Дубадов погудел.

– Так точно.

– Будешь комдив. – Дубадова очень привлекал карьерный рост. Начинал он с того, что собирал щепки на лесоповале. Взрослые медведи часто хлопали его за нерасторопность. Дубадов стал реветь в сторону медведей-подчиненных. Волки имеют в качестве командиров тоже волков, но те вынуждены подчиняться Дубадову. Его группа выдвинулась, а следом пошли еще несколько больших частей. Комдив постепенно растягивал силы в очень длинную линию, протянувшуюся почти от самой границы.

Комдив велел Дубадов искать драконьи кладки и – не трогать, следить за тем, что драконы будут делать. На больших машинах медведи не могли войти глубоко в лес; Дубадов велел обстреливать чащи из орудий, однако к кладкам так и не подошли. Нужно было искать их иначе. Дубадов громко объявил, что убьет лично любого, не желающего подчиняться.

– Этого требует долг?

– Это нужно! Приказано

– Это нужно для Родины?

– Это – приказано!! – Дубадов сердито глядит на волков-командиров. Пистолета у него с собой нет. Он довольно грузен и в ближнем бою волки от него легко увернутся. Совсем близко к нему не подходит никто. Дубадов никого ни о чем не просил и не советовался ни с кем. Он выполняет приказ. Если карандаш упадет, Дубадову его очень сложно искать даже на открытом месте. Просить он не станет. Дубадов повторял установки комдива. Между собой волки говорят, что комдива стоит повесить за хвост. Им опять велят передвигаться в район, о котором почти ничего неизвестно.

Истребители не ушли на запад. Вертолеты тоже остались на той большой равнине. Комдив писал Ракитину и другим волкам о том, что почти вся техника изношена в непривычном климате. Отчасти это было правдой. В воздухе полно микроскопических спор и пыльцы. Некоторые из грибов могут расти на любом металле. Время от времени аппаратура давала сбои, а заменить ее оперативно не всегда удавалось. Что уж тут говорить о потерянных письмах.

Никакой поддержки извне Кралепор не получал. Иностранцы ведут торговлю только в рамках бизнеса. Виктория видела зарубежных женщин, и никто ей не нравился, но некоторые из красок на их одежде привлекли ее внимание. Сильные оттенки пурпурного и алого выглядят завораживающе. Олег почему-то не любит эти оттенки. Он говорил, что яркие неестественные цвета не могут быть красивыми. Виктория тогда промолчала. Она собиралась написать Олегу, но его полк перевели далеко на запад. О перемещении воинских частей постоянно сообщают в информационных сводках. Виктория решила подождать и написать ему позже. Или можно даже не писать, а просто встретиться с ним.

Свободное время стоит расходовать с умом, решила Виктория еще год назад. Если у нее есть не меньше трех свободных часов, она идет в читальные залы вузов и просматривает литературу, о которой говорил Олег, а также другие книги. Изданий на иностранных языках довольно мало: по преимуществу это периодические научно-специальные журналы. Виктория их пролистывает, внимательно глядит на иллюстрации и старается угадать смысл слов. Ей сделалось досадно, что никто не учил ее иностранным языкам. «Меня вообще никто ничему не учил! Только показывали, и давали указания». Виктория потрясла журналом, словно желая им кого-то стукнуть. Из страниц с цветными фото вылетела полоска. Раньше это была упаковка из-под батончика. Виктория аккуратно понюхала ее, но не обнаружила ничего страшного. На упаковке были изображены орешки в шоколаде. Лесные орехи Виктория собирала еще в раннем детстве. О шоколаде она много слышала, но не пробовала его ни разу. Шоколад растет на юге. «Ехать так далеко, чтобы только попробовать? Смешно. Но я не вижу другого способа». Виктория на всякий случай приготовила удостоверение работника тяжелого производства. Время от времени студентов привлекали к общественным работам. Викторию часто путали со студенткой. Иногда после смены спина просто не разгибалась, и очень неприятно болели суставы пальцев. В поликлинику Виктория никогда не обращалась и не покупала лекарств. Стиснув рот, она терпела. На работе заставляют сейчас таскать фрагменты тяжелых плат, которые нельзя опускать на пол, нельзя класть и приходится, не выпуская рук, держать, пока их не смонтируют. Один раз руки не выдержали и тяжелый фрагмент рухнул со звоном. Мастер разошелся дурными словами. Подруги решили пожаловаться старшим. На следующий день пришли два волка и опрокинули мастера, после этого стали топтать его хвост. При попытке подняться мастеру врезали ногой по носу.