– Правда? – Бовуар нагнулся к экрану. Он сам нередко просыпался по ночам оттого, что запутался в простыне. И он любил сыр.

И еще Гамаш задумался о том, не предостерегала ли его почетный ректор от надуманных параллелей, не существующих в реальности. Эта склонность, безусловно, была бичом любого расследования. Неправильная интерпретация, чрезмерная интерпретация.

Не соединял ли он вещи, между которыми не существовало никакой связи? Смерть Марии Робинсон и убийство Дебби Шнайдер, разделенные промежутком в сорок лет. Не создавал ли он ложных корреляций?

Он не знал этого. Но знал другое: вот и еще одна ниточка вывела его на почетного ректора.

– Нам нужен ордер на обыск, – сказал он, направляясь к двери. – В доме Колетт Роберж.

Пришло время потянуть за эту ниточку.

– Колетт, – обратился к ней муж, – кто эти люди? Почему они обыскивают наш дом?

Он стоял в кухне, семидесятишестилетний человек, и недоумевал.

Арман, который не встречался с месье Робержем несколько лет и видел его только издалека во время своих недавних посещений этого дома, перевел взгляд с него на Колетт. Было ясно, что Жан-Поль Роберж, дослужившийся до самых верхов в крупной монреальской аудиторской фирме, теперь пребывал в деменции.

– Я не знал, – сказал Арман почетному ректору.

– А если бы знали, разве это изменило бы что-нибудь? – спросила она.

– Возможно.

Пока инспектор Бовуар руководил обыском, Арман вышел прогуляться с Жан-Полем и Колетт, чтобы увести старика подальше от агентов, чья бурная деятельность так явно взволновала его. Арман подхватил месье Робержа под руку, Колетт шла с другой стороны, крепко сжимая руку мужа. Поддерживая его на тот случай, если он поскользнется на льду.

Арман слушал рассказ Жан-Поля о том, как тот недавно был в гостях у своей матери. И о его планах съездить с Колетт в Прагу на медовый месяц.

Жан-Поль остановился, взглянул своими яркими глазами на Армана:

– Вы мой брат?

– Нет, сэр. Я ваш друг.

– Да? Правда? – переспросил месье Роберж.

Колетт, стоявшая рядом с мужем, смотрела на Армана, явно задавая ему тот же вопрос.

– Надеюсь, – сказал Гамаш. Он увидел в дверях Бовуара с поднятой рукой – тот хотел привлечь его внимание. – Может быть, вернемся в дом?

– Да, – согласился Жан-Поль, – нам пора собираться.

– Хорошая мысль, – сказала ему жена. – Я положила чемоданы на кровать. Может быть, ты уже начнешь?

Они вошли в дом, Арман жестом попросил Бовуара подождать минутку, а сам отправился в спальню Робержей. Он с удивлением увидел, что чемоданы и в самом деле лежат на кровати.

– Так ему есть чем заняться, – объяснила Колетт.

Они наблюдали за Жан-Полем – тот достал носки из ящика комода и аккуратно уложил их в один из чемоданов.

– Когда он спит, я все возвращаю на место.

– Сочувствую, – сказал Арман.

– Не стоит того. Вреда никакого, а он чувствует себя полезным. – Она несколько секунд смотрела на мужа. – Нам еще повезло.

Арман прошел за ней по коридору в гостиную, где его ждал Бовуар.

– Вот что мы нашли. – Он протянул Гамашу книгу.

«Удивительные случаи всеобщих заблуждений и безумие толпы».

– Да, я видел эту книгу, – сказал Арман с некоторым волнением.

– Но видели ли вы это, patron? – Бовуар открыл книгу на титульной странице. – «Колетт с любовью и вечной благодарностью. Пол». – Он посмотрел на Колетт. – Пол?

– Мой муж, Жан-Поль [124] .

– Меня зовут Жан Ги. Никто не называет меня Ги.

– И я никогда не слышал, чтобы вы называли мужа Полем, – заметил Арман. – Даже сейчас вы сказали: «Жан-Поль».

– Это было нашей шуткой, – произнесла она. – Давным-давно. Позвольте? – Она протянула руку, и Бовуар отдал ей книгу.

Арман показал на кресла у окна, и они сели. Вокруг царила бурная деятельность, криминалисты проводили обыск.

– Кто такой Пол, Колетт?

– Я вам уже сказала.

– Мы можем провести почерковедческий анализ.

Она задумалась на секунду, глядя на книгу, лежащую у нее на коленях.

– Пол Робинсон. Я думаю, вы догадались.

– Зачем же лгать?

– Затем, что я понимаю, какие у вас мысли. Мы с ним были близки, но не настолько.

– Он подписал книгу: «С любовью».

– Разве вы не любите своих друзей?

– И за что он был вечно благодарен? Что вы сделали для него?

– Я присматривала за Эбигейл в Оксфорде. Он был благодарен мне за это.

– «Вечно»?

Когда Роберж не ответила, Арман кивнул Жану Ги, и тот показал ей фотографию в своем телефоне.