Сейчас же я перешел на деловой тон, изложил суть дела, не вдаваясь в подробности. Гвендолин слушала внимательно и явно взвесила сказанное, иначе бы не уточняла, что значит стать моей парой. Ответил честно, без утаек, почему-то в этот момент ощущая разгорающийся шквал огня, который шел по позвоночнику. Так легко вдруг оказалось представить ее, эту хрупкую девушку в своих руках, и ее губы на моих, что захотелось встряхнуть головой. Я старался держаться отстраненно, но это оказалось сложнее, чем рассчитывал.

Глядя, как румянец заливает щеки Гвендолин, выдавая ее эмоции и делая девушку еще красивее, вдруг осознал, что в отношениях с мужчинами у нее опыта практически нет. Еще одна причина, по которой она может мне отказать.

Решил дать ей время все обдумать и вовсе не ожидал, что она окликнет меня и ответит согласием через считанные мгновения. И почти не удивился, когда в обмен она попросила защиту от отца.

Ее испуг, так тщательно скрываемый во время всего разговора, теперь я чувствовал едва ли не кожей. Похоже, сейчас она сдерживается с неимоверным трудом, чтобы не удариться в панику. Подрагивающие тонкие пальцы и вновь прикушенные губы делали Гвендолин совсем беззащитной, и я протянул ей стакан с водой. Она взяла его осторожно, избегая малейшего прикосновения, кажется, боясь этого больше всего на свете… Другая бы воспользовалась шансом разузнать мои тайны, найти точки давления, а этой пичужке такое, похоже, и в голову не пришло.

Пока я слушал ее немного сбивчивый рассказ, из которого Гвен старательно убирала все эмоции, внутри начала закипать чистая злость. Запугивание и угрозы я, в принципе, не терпел, но, узнав, что в мою студентку палили из бластера, провоцируя на использование силы… Этого я Мариусу и его охране точно с рук не спущу.

Проблему начал решать тут же. Связался с главой службы безопасности вверенной мне академии, отдавая четкие приказы, следом набрал брата, коротко обрисовывая ситуацию. Роберт обещал прислать стражей в течение получаса, даже не задав ни единого вопроса. Дальше я поднял на уши юристов, чтобы составили обвинение в нападении, и попросил Маркуса о помощи, зная, что он может считать мысли и на расстоянии, если в этом есть необходимость.

Меньше чем через час ситуация была разрешена. Охранники, которых подкупил Мариус Линц, арестованы, остальная служба безопасности проверена Маркусом, отец Гвендолин взят под стражу. Очень хотелось оформить обвинение – нападение на одаренного, а не просто на студентку, тогда бы арест продлился в разы дольше, а так этот гад отделается от силы лишь неделей и штрафом, но тогда информацию о способностях Гвен уже будет не утаить. А для девчонки это опасно. Она не умеет себя как следует защищать. Да и лишнее внимание ей ни к чему, а оно явно будет, если все вскроется прямо сейчас.

Пока я действовал, Гвендолин заметно успокоилась и я, догадываясь, что она знает не все о возможностях своего дара, рассказал про энергетический щит и предложил свою помощь. Защиту я ей в любом случае обеспечу, но так Гвендолин явно будет спокойнее. Я же не всегда буду рядом.

От этой мысли почему-то внутри кольнуло холодом, и я снова переключился на решение следующего вопроса, сказав, чтобы собирала вещи. И, судя по реакции, понял, что до конца она не осознала, на что согласилась. Похоже, в договоре придется прописывать все нюансы, чтобы не возникло сложностей.

Про то, что Гвен опасается проникнуть в мое прошлое, я успел забыть, а она искренне переживала. И в этом ее волнении было что-то очень доверчивое и невероятно светлое. Пришлось рассказать о своем даре, чтобы придать ей смелости.

Ее прикосновение было осторожным, едва ощутимым, но по телу искрами рассыпался огонь. А когда я заглянул в темные и глубокие глаза Гвен, на миг потерял себя.

С трудом взял чувства под контроль. Со мной подобного тысячу лет не происходило, и казалось странным наваждением. К ее вещам я прикасаться почти не боялся, уже догадывался, что не смогу прочесть, и не знал, испытываю от этого облегчение или сожаление.

Сделал шаг назад, расположился за столом, сосредоточившись на работе, пока Гвендолин собирала вещи. Но то и дело ловил себя на мысли, что хочется обернуться и посмотреть на девушку, но я себе не позволил.

Гвендолин Линц

– Я, конечно, не раз подписывал договора со странными условиями, но ваш, – тут Маркус посмотрел сначала на Рафаэля, сидевшего за столом с невозмутимым видом, а после перевел взгляд на меня, – явно превзошел их все.

Я прикусила губу и покосилась на молчавшего ректора, что еще несколько минут назад весьма деловым и серьезным тоном вписывал в наше соглашение пункт о поцелуях во всех возможных, как он выразился, приличных вариациях. Таких насчиталось двадцать, и, когда я читала и вникала в суть написанного, к щекам приливал жар, а коленки слабели. Все же, насчет приличного, это он погорячился.

– Нара Гвендолин, в данном пункте о поцелуях вам все понятно или нужны какие-то пояснения? – абсолютно спокойно, но с едва уловимыми, вкрадчивыми нотками, поинтересовался ректор Рафаэль, и тело снова окатил жар.