Я присел перед мощным телом абрека и приложил руку к его шее, пытаясь нащупать пульс. Сердце Ибрагима, к моему большому облегчению, пусть и учащенно, но уверенно сокращалось — значит, пока еще жив, курилка. Однако, его бледный вид и прерывистое свистящее дыхание мне совсем не понравилось — того и гляди помрет, болезный.

Я распахнул черкеску и расстегнул пуговицы рубахи под ней, оголив чудовищно волосатую грудь Ибрагима — волосы с которой переползали на шею и сливались с бородой. А вот увиденное под рубахой и волосами меня как-то совсем не воодушевило — грудная клетка кавказца оказалась слегка продавленной внутрь, а мягкие ткани в этом месте основательно отекли и потемнели, превращаясь в обширную гематому от удара моего Воздушного Кулака.

Похоже, дело принимало не очень-то хороший оборот — повреждения оказались серьезнее, чем я ожидал. Перелом грудины, не иначе. К тому же, при каждом вдохе Ибрагима я явственно слышал характерный хруст из-за движения костных отломков. Однако, кровохарканья пока не наблюдалось, значит легкие, возможно, еще не повреждены острыми осколками ребер. И это вселяло какую-никакую, а надежду на благополучный исход. Черт, перестарался я немного…

— М-да, плохо дело… — озвучил мои мрачные мысли Райнгольд, так же присевший рядом с телом Ибрагима на корточки.

— Мне жаль…

— Попробуйте использовать ваш Целительский Дар, Мамонт Иванович, — с надеждой в голосе попросил меня Вячеслава Вячеславович. — Мне очень дорог этот человек… И я бы не хотел, чтобы он умер или провел инвалидом остаток дней.

— Знать бы еще как это делается? — процедил я сквозь сжатые зубы, пытаясь понять, как мне удался тот фокус с Магическими Лечебными Конструктами, с помощью которых я починил Райнгольда.

Но все мои потуги ничего не принесли — Целительский Дар остался глух к моим воззваниям. Ну, не формировались у меня эти Конструкты! Ни большие, ни маленькие! Хоть тресни! Да и не чувствовал я того неожиданного прилива «знаний», позволивших их активировать.

— Не получается, Вячеслав Вячеславович! — Виновато развел я руками. — Не чувствую и не понимаю, как действовать надо! Да и вообще — оно в тот раз само собой вышло… Нужно вашего Ибрагима срочно в госпиталь к Трофиму Павловичу везти!

— А ну-ка, осади, вьюнош! — сурово произнес князь. — Не суетись зазря! Если один раз вышло — то и второй должно получиться! А если мы вот так…

Окружающее пространство неожиданно исказилось, а я опять стоял подле мертвого тела Райнгольда, словно перенесся назад во времени. Но именно в тот момент я этого не понимал — настолько мощно и качественно повлиял на меня Дар Райнгольда. Для меня все это было взаправду, всё как в первый раз. И я абсолютно этого не осознавал.

Руки сами собой выплели из воздуха какую-то сложную «конструкцию», а губы бесшумно шевельнулись, наполняя получившуюся фигуру Силой. Она полыхнула ледяной голубизной и, сорвавшись с места, с разгону влепилась прямо во впалую грудь «умершего князя».

После я, конечно, узнал, что на его месте оказался травмированный мною Ибрагим. Но в тот момент передо мной лежал именно умерший Мозголом. Как и в первый раз я не останавливаясь, попотчевал «мертвого Мозголома» еще несколькими Малыми Целительными Конструктами.

— Хватит уже! — неожиданно произнес хриплый голос старика откуда-то сбоку, а Морок, накинутый опытным Мозголомом на своего слугу — мгновенно развеялся. — У нас все получилось!

Передо мной вновь лежал пожилой кавказец, но уже совершенно целохонький и пришедший в себя. Вмятина на его груди выправилась, опухоль и гематома исчезли, словно их никогда и не было. И именно в тот момент я осознал, как же меня провел хитрый Райнгольд. Однако, покалеченный абрек жив-здоров, а значит, усилия Мозголома оказались не напрасны.

— Лять! — выругался я и тряхнул головой, чтобы выгнать из нее остатки «тумана». — Как вам вообще такое в голову могло прийти, Вячеслав Вячеславович?

— Поживете с моё, юноша, тоже научитесь филигранно манипулировать человеческим сознанием, — с довольной улыбкой ответил старый Мозголом.

— Но вы же говорили, что ни за какие коврижки не полезете ко мне в голову? — парировал я. — Вы ведь и сами могли… того… в ящик сыграть…

— Я слишком ценю Ибрагима, чтобы дать ему вот так просто умереть, — спокойно отозвался Райнгольд. — Ведь он из-за меня не раз своей жизнью рисковал. А долг — он платежом красен.

После этих слов я посмотрел на старика абсолютно другими глазами. Вот как-то не укладывалось у меня в голове, что настоящий «буржуин» и аристократ — целый князь, сможет рискнуть своей жизнью, чтобы спасти какого там слугу. Видать не все благородные господа такие, какими я привык их считать… Да, и когда бы это я успел привыкнуть — мне всего-то пару суток «от роду».

— Крэпко жэ ты мэня приложыл, — потирая восстановленную грудину, произнес кавказец, когда полностью пришел в себя, — а с виду нэ скажэшь — мозгляк мозгляком!