И у меня имелась только одна теория, почему тогда это происходило. Потому что рядом был я.

Я встал перед Ванессой, которая замерла с поднятыми вверх руками и задранной в зенит головой. Ее глаза все так же лучились ярким белым светом, и, казалось, девушка вообще не здесь. Она будто превратилась из живого человека в неодушевленный передатчик — антенну, благодаря которой магия изливалась в этот мир.

Но антенна мне была не нужна. Мне была нужна моя Ванесса.

— Эй, Ви. — Я поднял руки и аккуратно взял ее лицо в ладони. — Ви, посмотри на меня.

Медленно, очень медленно, словно заржавевший робот, Ванесса опустила голову и посмотрела на меня… Наверное, на меня. Сказать точно, куда смотрели эти два провала в молочное свечение, было невозможно.

— Ви, ты умница, — произнес я, продолжая держать ее лицо в своих ладонях. — Ты молодец, ты спасла своих. Но другие тоже нуждаются в помощи. Все нуждаются в помощи. Весь город. Ты можешь спасти всех, вообще всех. Давай попробуем.

Ванесса ничего не ответила, все так же глядя непонятно куда…

Но, когда я быстро посмотрел в сторону, магическим зрением, то увидел, как купол, состоящий из хаотично мечущихся разноцветных амеб, медленно начал увеличиваться в размерах. Его граница поползла по саду, проглатывая сначала фонтан, а потом — и ворота. Он увеличивался медленно, но верно, и, кажется, с каждой секундой этот процесс все ускорялся.

— Ты умница, — улыбнулся я и поцеловал ее в мертвенно-холодные губы. — Ты просто умница. Так держать. Горжусь тобой.

Тонкие бледные, без кровинки, губы Ванессы слегка дрогнули в легкой улыбке.

Продолжая удерживать одну руку у нее на щеке, второй я достал из кармана телефон и набрал номер Адама, полностью готовый к тому, что он не возьмет трубку.

Но он взял.

—…здец! — явно заканчивая разговор с кем-то другим, гаркнул Адам. — Марк, вы живы?!

— Да, обеспечили защиту особняку Тюудор и сейчас ее радиус увеличивается! — отчеканил я, формулируя максимально короткие и понятные предложения. — Ванесса постаралась. Какие у нас потери?

— Чудовищные! — рявкнул Адам. — Четверть города уже в руинах, оставшиеся три четверти на подходе! А самое хреновое — они бьют по больницам и полицейским участкам! В смысле, они бьют везде, но по больницам и полицейским участкам прилетает сразу десяток снарядов!

По больницам…

Я опустил телефон и еще раз посмотрел в том направлении, откуда прилетали снаряды. Потом развернулся спиной к нему, и тут же, словно подтверждая мою теорию, над головой свистнуло и там же вспух разрыв снаряда. Если бы не купол Ванессы, то упал бы он точно в том направлении, куда я смотрел.

В той самой стороне, где располагалась больница Громова.

— Я перезвоню! — бросил я в телефон и скинул звонок, тут же набирая номер Громова.

Прижал телефон к уху, считая гудки и уже предчувствуя самое плохое.

Семь гудков, восемь… десять…

Громов не отвечал.

Уже понимая, что ответа не дождусь, я оторвал телефон от уха и сбросил звонок. Снова повернулся к Ванессе, снова оглядел медленно расползающийся от ее рук защитный купол…

Что ж, в конечном итоге, она ведь и без меня справится.

Я снова подошел к ней вплотную и взял ее лицо в свои ладони:

— Эй, Ви… Слышишь меня?

Ванесса не ответила, только едва заметно дрогнули веки, показывая, что какая-то реакция все же есть.

— Хорошо. Слушай, такое дело. Мне сейчас надо будет уехать. Другие люди в опасности… Важные люди. Хорошие люди. Я не могу дозвониться до них, надо выяснить, что с ними, и помочь, если нужно… И нет, тебе со мной нельзя, к сожалению. Тебе нужно продолжать защищать город. Одна ты на это способна, никто больше не способен, а ты — способна. От тебя сейчас зависит, сколько человек доживут хотя бы до обеда, поэтому мне придется тебя оставить. Но не думай, что я хочу этого, просто так надо. Ты меня поняла? Ты меня услышала?

Ванесса все так же не отвечала, она и не могла ответить, наверное. Сейчас она была всего лишь проводником для ревущего потока магии, который с каждой секундой лишь усиливался, обволакивая защитным куполом всё новые и новые территории города, и который становилось все сложнее и сложнее контролировать.

И все-таки что-то от Ванессы в ней осталось.

Совсем мало и где-то очень глубоко, но этого хватило для того, чтобы ее губы дрогнули и беззвучно произнесли одно короткое слово:

— Иди.