Шрифт:
– Простите, - обратился он к Нине и Артему.
– Мне надо поговорить с директором.
Ребята вышли.
– Хочу сообщить результаты моего дежурства по школе. Ученик Лекомцев ведет себя недопустимо. Грубит мне как преподавателю. Я прошу довести до сведения родителей. Мог бы не беспокоить вас, но в девятом "А" нет классного руководителя. Самоуправляются. Так сказать, бесклассовое общество...
9
Вера Николаевна стояла у окна, смотрела на школьный парк. Она любит свой кабинет в эти вечерние часы. Где-то раздается стук молотка: школьный плотник Романушкин подгоняет осевшую дверь или ремонтирует перила.
Подъехал грузовик. Из кабины выпрыгнула Любовь Егоровна. И тут же ей навстречу выбежали ребята. Начали выгружать из грузовика новые парты.
Директор спустилась вниз, вышла на крыльцо.
– Всем одеться!
– Нам не холодно!
– Марш! Марш!
– А вы сами без пальто!
– Я директор. Мне можно.
Она вернулась в школу. Пошла посмотреть, чем занят Романушкин. Он долбил в одном из младших классов стену.
– Романушкин?
Романушкин поднял голову. Перестал стучать.
– Что вы делаете?
– Выполняю заказ.
– Чей заказ?
– Паренька. Побежал на улицу.
Вера Николаевна решила обождать - выяснить, что происходит.
Вскоре явился Тыбик.
– Понимаете, жалуются маленькие - утром плохо видно, что написано на доске. Не проснулись как следует. Я и придумал - укрепить лампу. Конструкторскую, на гармошке. Можно поворачивать, освещать доску.
Вера Николаевна посмотрела на Тыбика. Улыбнулась. Вадим Нестерович говорит, что в наше время нет настоящих ребят. Что все они скептики, отрицатели...
– Где лампу достанешь с гармошкой?
– Есть уже. Я бы и пробки для нее сам забил. Шлямбура нет. Романушкина пришлось просить.
– Готовы тебе пробки.
– Романушкин собрал инструмент и ушел.
Витя откуда-то из угла вытащил лампу с гармошкой. Приставил к пробкам.
– Удобно? Шнур поверху натяну, где филенка.
– Мы и в других классах сделаем. Отличное будет ДУ. Достижение Учащегося, - сказала Вера Николаевна.
Витя смущенно улыбнулся:
– ВВ. Весьма Вероятно...
– Ты дружишь с Юрой Лекомцевым. Какие у него отношения с отчимом?
– По-моему, нормальные.
– А где сейчас отец?
– На Севере. Далеко. Забыл, как называется место.
– Пишет Юре?
– Пишет. Редко.
– Витя подумал и добавил: - По-моему, редко. Почта оттуда...
– Узнай, пожалуйста, адрес и скажи мне. Хорошо? Узнай тактично. Не у самого Юры и не у мамы.
– У бабушки Фроси спрошу. Мы у нее завтра собираемся. Редколлегия.
Вернулся Романушкин.
– В девятом "А" надо менять парты. Когда будем?
– Во всех классах уже поменяли?
– Во всех.
Вера Николаевна медлила с 9-м "А". И каптерку надо переоборудовать, отдать Василию Тихоновичу под дополнительный кабинет физики.
Однажды Лена застала в классе Веру Николаевну. Лена пришла со стопкой дневников и классным журналом.
– Вы проверяете чистоту?
– Нет, Леночка.
– Свет зажечь?
– Зажги.
Лена положила на стол дневники и журнал. Зажгла свет.
Доска была густо исписана иксами, зетами в кубе, в четвертой степени.
– Саша Троицкий. Решает великую теорему Ферма.
– В наше время тоже решали теорему Ферма. И на этой самой доске.
– Как?
– Я училась в этом классе.
– Как? В нашем классе? Вы? Правда, Вера Николаевна?
– В девятом "А". Перед войной.
– Свет погасить?
– вдруг спросила Лена.
– Я на минутку. Ты садись, занимайся делами. И у меня дела. Я пойду.
– Вера Николаевна, в классе все так же было, как сейчас?
– Да.
– Каптерка? Чучела стояли? Аквариум?
– Все так же было.
– А Григорий Петрович, он с вами учился? Витя его нашел со своим отрядом. Как героя войны. Совсем недавно.
– Лена смутилась.
– Мы к нему ходим - и не знали. Он тоже учился в нашей школе?
– Учился.
– А мама Юрина?
– И она, - кивнула Вера Николаевна как-то поспешно.
И Лена вдруг поняла, что не надо было задавать этот вопрос и вообще расспрашивать обо всем этом. Вера Николаевна сама могла бы рассказать Тыбику о Григории Петровиче и о других. Но ничего не рассказала. Может быть, поэтому и с Леной говорит о Юре так, как никто другой в школе?.. Есть причина? Лена это давно почувствовала и не ошиблась, значит.