– Вот и хорошо, – радуется Нанасэ, что у непутевого Сина наконец-то все идет как надо. Насчет «идет как надо» я лично сомневаюсь, тут у меня три дурно влияющие на меня девицы развели активную деятельность, а у меня контрольная по математике и вообще занятая школьная жизнь и весна Юности.

– Спасибо за завтрак! – вскакиваю на ноги, обнимаю сестренку и несусь в прихожую, подхватив на ходу портфель.

Утренний воздух встречает меня прохладой. Днем бывает тепло, почти жарко уже, но по утрам прохладно, ветер с моря веет свежестью. Где-то далеко кричат чайки, гудят автомобили в утренних пробках, а мне до школы двадцать минут неспешным шагом. И десять – если поторопиться. По дороге в школу прохожу мимо магазинчика Тамагавы. Он еще не работает, но двери открыты, и в дверном проеме суетится Иноэ-сан, раскладывая товар по полкам.

– Доброе утро, Иноэ-сан! – кричу я и машу рукой.

– И тебе утречка, Синдзи-кун. – Выпрямляется Иноэ и вытирает лоб рукой. – Хороший денек сегодня будет.

– А можно у вас баночку кофе купить? – Магазин формально еще закрыт, но мы ж соседи, а кофеина с утра мне сегодня не перепало из-за бдительной Нанасэ.

– Да, конечно, заходи. – Иноэ сделала приглашающий жест рукой и посторонилась, пропуская меня. В магазинчике у самой кассы стояла небольшая витрина с баночками кофе, который здесь продается как газировка – в маленьких жестяных баночках. Эта витрина еще и подогревает баночки, так что покупаешь, и у тебя в руках баночка горячего кофе. Не сильно горячего, правда, но тут уж жаловаться не приходится. Я выбрал себе латтэ с карамельным вкусом, полез в карман за кошельком. Расплатился.

– Спасибо, Иноэ-сан.

– Ой, да пожалуйста, Синдзи-кун. Заходи почаще, без тебя скучно, – улыбнулась Иноэ. На кассе, прямо на кассовом аппарате виднелась наклейка с каким-то паучком. Что-то новое, решил я.

– Слышал я, вы таки нашли свою любовь, Иноэ-сан, – сказал я, припомнив, что Нанасэ говорила что-то об этом.

– Ах, ты об этом. Арара, Синдзи-кун, такой молодой, а уже ревнуешь. Увы, но мне нужен зрелый мужчина, ты слишком молод для меня. – Иноэ-сан продолжила троллить меня: – Но не теряй надежду, он же офисный служащий, и у него наверняка не найдется достаточно времени и сил для темпераментной молодой жены. Кроме того, я еще не замужем и у тебя еще есть шанс, – подмигивает она.

– Опять вы за свое, Иноэ-сан, – вздыхаю я, – я вам эти слова еще припомню лет через пять.

– А… угрожаешь мне, Синдзи-кун? – подбоченилась Иноэ, показывая, что угроз не боится и готова вывезти меня и через пять лет.

– Интересный паучок у вас на кассе нарисован, – перевожу тему я, дабы Иноэ-сан не решила доказать, что она действительно может и умеет. Я ей верю на слово.

– Паучок? А, ты про Сумераги-тайчо! – говорит Иноэ, и я давлюсь только что купленным кофе.

– Сумераги-тайчо?

– Так ты еще не знаешь? Это ж городская легенда! Она выступает против эксплуатации простых людей корпорациями. Говорят, что в детстве она была выращена в автоклавах промышленных корпораций, они растили идеальных солдат, но из сотни детей-клонов выжила только она одна, – сказала Иноэ, и глаза у нее так и блестели. – Она сумела выжить, а когда бежала, уничтожила лабораторию и всех ученых. Она скиталась по улицам, и сперва ее приютила якудза, и она работала на них, выполняя кровавые задания, а потом босс мафии продал ее на порностудию.

– Да что вы говорите?! – офигел я от таких подробностей.

– Да, и ее пытались там убить, но она вырвалась и с тех пор мстит корпорациям, правительству, мафии, а особенно – порностудиям, где насилуют девушек. Говорят, таких студий полно, а полиция у них на поводке. Поэтому она враждует и с полицией.

– Класс, – выдавил я. – Короче, она враждует со всеми.

– Именно! – не замечает моего сарказма Иноэ-сан. – Защищает нас, простых людей. Интересная девушка. И команда у нее интересная… – она наклоняется ко мне и понижает голос: – Говорят, что она дернула этого старого хрыча Джиро прямо за бороду! А еще у нее гарем!

– Да ну! – у меня начинает дергаться левый глаз.

– Ну, ну, ну, Синдзи-кун, не надо так сильно завидовать. Я знала, конечно, что ты хочешь завести своей гарем, но чтобы настолько сильно! И на твоей улице будет праздник, – утешает меня Иноэ-сан. – Не переживай ты так.

– Я… пожалуй, пойду, Иноэ-сан. В школу опаздываю, – говорю я, потихоньку пятясь к двери.

– Да, ступай, Синдзи-кун. Хорошего дня!

– И вам, Иноэ-сан, – прощаюсь я и выхожу на улицу под тихое «динь-динь» дверного колокольчика. Иду к школе, допиваю кофе и думаю. Думаю о том, что это не иначе самодеятельность нашей Мэри Поппинс, нашей умницы Акиры-сан. Небось решила, что образ у нашей команды мрачный, надо бы привлечь общественное мнение, и запустила вот это все. Наклейка на кассе была явно фабричного производства, кто-то же сделал этих паучков, заказал их и распространил. Я остановился возле небольшой закусочной, рядом с перекрестком. Так и есть. На пластиковом щите с рекламой якисобы и зеленого чая, в верхнем правом углу красовался паучок. Ну, Акира, ну… затейница. Почему? Да потому что Майко такое и в голову не придет, а у Читосе (ей-то такая идея как раз на здрасьте) – у нее нет ресурсов. А у Акиры и ресурсы есть, и головой она достаточно развитая, но вот работать в команде не умеет. Надо же предупреждать о таких вещах.

У ворот в школу стояла троица девушек с повязками. Одна из них держала в руке большой журнал, а другая – деревянный метр. Комитетчики. Ну, мне-то бояться нечего, юбки у меня нет (слава богу, думаю, что юбка Сумераги-тайчо однозначно не прошла бы проверку), пуговицы на месте, ботинки начищены – достойный и высокоморальный ученик.

– Учащийся! – глава комитета, высокая девушка с резкими чертами лица обращается ко мне, и я замираю. Что не так? Недостаточно духовное лицо сделал? Мысли похотливые на лбу высветились?