Помимо приветствия, будет еще достаточно этапов, но с расстановкой решаем на сегодня закончить. Последние сорок минут тренировки посвящаем самой важной детали, без которой невозможно представить ни один бал.

– Вальс танцевать очень просто, – заверяет тренер и подзывает к себе парня, что стоит к ней ближе остальных.

Его напарница смеется и достает телефон, чтобы запечатлеть происходящее на камеру.

– Смотри, – шепчет Фил, низко склонившись к моему уху. – Она совсем не верит в своего мистера.

Я боюсь пошевелиться. Не хочу, чтобы тепло, которым окутала внезапная близость, рассеивалось. Несмотря на то что мы с Филом были вынуждены всю тренировку держаться за руки, мне этого недостаточно.

– Раз-два-три! Раз-два-три!

Пока все смеются над тем, как тренер кружит неумелого бедолагу в центре зала, я через зеркало наблюдаю за парнем, что стоит за моей спиной. Одна рука Фила прячется в кармане черных джоггеров, а другая покоится на моем плече. Пробор раскидывает шоколадные локоны по обе стороны от высокого лба, но те все равно выглядят нарочито неопрятно. Как и весь Фил.

Он замечает мой взгляд в зеркале и вдруг расплывается в открытой улыбке, демонстрируя ровный ряд белых зубов с чуть выступающими клыками. Через зеркало вижу, как Фил, не разрывая наших взглядов в отражении, вновь наклоняется к моему уху:

– Я тоже скучал. Прости, что опоздал.

Тренер хлопает в ладоши, возвращая к себе внимание, и просит нас встать по парам и приготовиться танцевать. Мы с Филом отходим из слишком тесного центра и поворачиваемся лицом друг к другу.

– Кажется, нужно сделать так, – он кладет одну руку мне на талию, а на другую, отведенную в сторону, я кладу свою ладонь. – А теперь положи мне руку на плечо. Да, вот так.

Где-то в противоположном конце зала тренер смеется над одной из пар:

– Чего так встали далеко друг от друга? Не бойтесь, ну! Между вами не должно быть таких ворот!

Остальные пары моментально следуют совету. Я тоже придвигаюсь к Филу на полшага ближе. Наши тела почти соприкасаются, но я боюсь уничтожить эту дистанцию. Это ведь слишком интимно… Да и нужно ли становиться настолько рядом?

Но Фил сам убивает пространство между нами и вжимает меня в свою грудь.

Теперь он наверняка чувствует удары моего сердца и слышит даже самый тихий вздох. Потому и шепот мой наверняка коснется его слуха.

– Фил…

Мне стоит только позвать, и он мгновенно склоняет голову. Его ухо оказывается у моих губ, а лоб почти касается плеча. Кошу глаза к зеркалу и жалею, что не взяла с собой телефон. Мы так мило смотримся! Такой кадр бы вышел!

– Я слушаю тебя.

Дыхание Фила щекочет оголенное плечо, а потом там же меня касаются его губы. Я испуганно озираюсь, но вроде никто не видел этот короткий поцелуй. Тренер по очереди подходит к каждой паре, чтобы проверить стойку, а мы стоим достаточно далеко от остальных.

– Скажи, почему ты опоздал? Что-то случилось?

– Я просто стоял в пробке, – говорит он чуть резче, чем я того ожидала, и поднимает голову.

Чувствую, как напрягаются его пальцы на моей талии. Вижу, что в обманчиво распахнутом взгляде танцуют тени.

– Ты врешь…

Склоняю голову набок и хочу чуть отступить, но Фил не дает. Он все еще на расстоянии выдоха и будто боится, что это может измениться.

– Я же вижу. Ты что-то утаиваешь, – нарочно позволяю голосу дрожать, ведь не хочу прятать истинные чувства.

Пусть Фил поймет, что его недомолвки не делают меня счастливее.

– Ты обещала не лезть в мои дела.

– Значит, дело все-таки в них?

Фил тяжело вздыхает и оборачивается на тренера, которая уже скоро подойдет и к нам, чтобы поправить руки, осанку или положение ног.

– Нет. Не в них.

– И ты все равно не хочешь говорить?

– Ангел…

Снова пытаюсь отодвинуться, но Фил собственнически прижимает к себе. «Не пущу!»

– Скажи, – прошу в последний раз перед тем, как сдаться.

Голос дрожит, и обидно мне вовсе не из-за глупой тайны, а из-за ее возможных последствий. Да, мы договаривались, что не стану лезть в его темную половину жизни. Но сейчас ведь дело не в ней. Почему он не хочет говорить? Испытывает мое доверие?

– От брата почти нет новостей, – наконец выдыхает Фил. И я вижу, как вместе с правдой из него выходит жизнь. – Я пытался что-то узнать у тех, кто с ним раньше был связан, но…

Он заметно поникает. Опускает голову, будто не находит в себе сил держать ее прямо, и ощутимо упирается лбом о мой. Теперь действительно чувствую, что я – единственная его опора.