— Серый, Жека свой кореш. Мы с ним в одной семье были. Не подведёт.

— Так вы вместе сидели? Ну понятно…

— Чего тебе понятно? — прищурился Жека.

— Ничего, проехали.

— Серый, а ты с боксом то как? — спросил Лёха. — Завязал?

— Нет, вот только недавно с тренировки. Устал, а вы с водкой пришли. Вот и срубает меня. Хорошо, согласен. Денег всё равно почти не осталось. Когда?

— Послезавтра. В три часа подтягивайся по этому адресу. Инкассаторы в полчетвёртого выйдут из дверей. Надень сразу шмотки поверх и такие, чтобы снять можно было быстро.

— Костюм старый спортивный есть, — вспомнил я.

— Пойдёт.

Вечером засыпая, я ещё крутил в голове детали и все не мог понять зачем инкассаторам оружие, если они не отстреливаются. На нашей стороне будет внезапность и автоматы. Против автомата с пистолетом не очень. Тем более, что у одного, а может даже у обоих будут заняты руки. Должно прокатить, должно. Разделим деньги и сразу в тот же день свалю из Москвы. Искать меня некому. Решено.

Через день я стоял в условленном месте. Лёха с Жекой подкатили на сером Солярисе, коих по городу каталось столько, что устанут искать.

— Ну что, боксёр, готов? — Лёха кивнул на заднее сидение. Я сел, рядом под пустыми сумками лежали два ствола.

— Как пионер. Галстук только дома забыл.

— Тогда бери ствол и держи маску, — Лёха повернулся назад и сунул мне чёрную шапку, как у спецназа с прорезью для глаз. — Ты её скатай на голове. Морду не свети, пока шапку не опустишь, стой к банку спиной.

— Я знаю.

— Автомат сумкой оберни…

— Слышь, не лечи. Разберусь. Они часто опаздывают? — был мандраж всё-таки немного.

— Мы три недели следили за ними. Ни разу не опоздали. У меня был напарник, но этот дебил пропал куда-то.

— Ну и хрен с ним, — кивнул я. — Нам больше достанется.

— Тоже, верно, пошли? — спросил Лёха.

— Погнали. Мы по сценарию друг друга знаем, или будем двух дураков изображать? — спросил я, вылезая из машины.

— Вместе постоим.

Мы подошли к банку за две минуты до того момента, как из него должны были выпорхнуть эти трутни с нашими деньгами. Броневик стоял с открытой боковой дверью, рядом с ним тёрся третий инкассатор. И ещё водила. Нормальный расклад. Я метнул взгляд на Лёху, тот поморщился и ничего не сказал. Значит трое, эти так просто не отдадут. Я встал лицом к Лёхе, стоящему спиной к дверям банка. И прячась от камеры под козырьком бейсболки, я тихо сказал ему.

— Как выйдут, я сразу валю обеих, а ты того, что у броневика стоит, — в ответ Лёха прикрыл глаза. Так получится, что мы уберём сразу троих. Они были в каких-то картонных бронежилетах. Даже для АКС-74У это не проблема с такого расстояния, пробьёт на вылет. В отражении зеркальной витрины я видел водителя, он вообще что-то читал. Ну даёт, восхитился я. Здесь рядом уже грабители стоят, а он кроссворд гадает, сволочь, что ещё можно сказать. Также в отражении я увидел третьего нервного инкассатора у дверей броневика. Видно, это их первая точка, броневик пустой, вот он и открыл двери. Так бы внутри сидел, но что же парень, не повезло тебе. Дёрганый он какой-то, головой крутит по сторонам, руки побелели, так крепко он схватился за помповик. Дрейфит. Работу он, конечно, себе нашёл, здоровый мужик, неужели нельзя чем-нибудь другим заняться? Например, как мы. Я чуть не фыркнул со смеха. Всё, шутки в стороны, идут. Я подмигнул Лёхе, когда увидел в тамбуре двоих инкассаторов. Впереди шёл какой-то совсем низенький, в руках он держал аж четыре сумки. За ним шёл ещё один, повыше его ростом. В левой руке он держал две сумки, а правая лежала на кобуре пистолета. Пистолет наверняка без патрона в патроннике и передёрнуть его одной рукой не сможет, если он не каскадёр. Это ведь только в кино затвором щёлкают об каблук одной рукой. Терминаторов развелось… тряпочных. Ну давай посмотрим. Как ты умеешь. Я сбил кепку левой рукой и тут же катнул валик маски вниз, закрывая лицо. Лёха уже был в маске. Поехали!

Синхронно с Лёхой мы достали автоматы. Он из-под пальто, я откинув в сторону сумку с гордой надписью «Ашан». В отличие от этих ребят, мы уже давно сняли автоматы с предохранителя и дослали патрон в патронник. Как стояли, так и начали шмалять без всяких предисловий и демонстрации гранаты. Мой выстрел удался. Я переборщил с предохранителем и перевёл его на одиночную стрельбу. Ну и ладно. Первую пулю словил долговязый с пистолетом. Промахнуться с такого расстояния надо было ещё умудриться. Она попала ему в голову чуть выше верхней губы. Я видел это как в замедленной съёмке, затылочная кость треснула и во все стороны, в том числе и на зеркальную поверхность двери брызнули мозги. Вторая пуля попала в грудь низенькому, он так и стоял с четырьмя сумками открыв рот. Ещё выстрел и ещё. И ещё. Четыре подряд. Его откинуло, броник пробило. Из угла рта показалась кровь, руки разжались. Я запомнил его удивлённые глаза, уставившиеся в небо. Вот так. Человек смертен, но что самое плохое внезапно смертен, как сказал классик.

Я повернулся и увидел, как Лёха перекрестил третьего двумя длинными очередями. Нервный сполз по стенке броневика заляпав название банка кровью. Вот-вот, носатые дурят народ. Банки пооткрывали всякие, из воздуха капусту рубят, а такие Ваньки кровь за них проливают. Ну извини, парень, иначе ты бы нас застрелил. Лёха водил стволом слева направо зыркая по улице. Я бросил автомат на землю и кинулся к мешкам. Три, четыре, шесть! Шесть бляха-муха и тяжёлые какие! Вот так подфартило, лишь бы не сотенные там лежали. Я схватил по три сумки в руки и повернулся стоя на ступеньках. Лёха как раз смотрел на дальний конец улицы куда побежала женщина истерично крича. С другой стороны, вообще никого, пора валить.

— Валим! — Лёха не раздумывая бросает ствол, и делает шаг ко мне. В кабине броневика водила видимо закончил разгадывать кроссворд и уже выставил в бойницу помповое ружьё. До меня ему метров семь. Выстрел! Дым, огонь, что-то толкнуло меня в лоб. Боли нет, только непривычно как-то полегчало сверху и ветерок холодный овевает макушку. По-моему, у меня нет половины головы. Разве такое может быть? Сразу выше глаз как-то свежо, такое ощущение, что засунули голову в морозилку. Чувствую ветер ласкает мой мозг. Сука! Последнее, что вижу, как я на ступеньках, а Лёха рвёт у меня из рук сумку. Всё. Темнота.