– Спасибо. Я не заслуживаю.

– Нет. Не заслуживаешь, - соглашаюсь.

– Но ты меня любишь.

– Спокойной ночи, Адам. Я завтра приеду.

И отключаюсь.

Щеки горят. Дышу часто-часто. Так и до приступа сердечного недолго.

А потом я делаю то, что нельзя делать. То, что я запрещаю делать себе каждую болезнь. Я вбиваю в поисковик "опухоль мозга"...

– Ну слушай, дядь Паш, ну это уже даже не смешно. Я хочу съездить домой, помыться нормально. Побриться, наконец.

– Адам, я все понимаю, потерпи. А если снова приступ?

– Я же не один буду, со мной Ада поедет, да же, маленькая?
– смотрю на свою девочку, ища в ней поддержку.
– Через два дня операция, дай мне воздушком подышать, а?

Я не говорю вслух, что, возможно это будут мои последние часы жизни, но именно поэтому хочу выбраться отсюда. Побыть "на воле".

Я прочитал, наверное, все статьи в интернете, и да, в основном исход после операции положительный. Но есть истории немного плачевные. И я боюсь, что могу попасть в их число.

Я хочу побыть рядом с любимыми.

– Вся ответственность на мне. Давай, подпишу бумаги какие.

– Ох, Адам,- качает головой крестный.
– Собирайся уже. Завтра в восемь утра, чтоб как штык тут был, понял?

Киваю головой и сразу начинаю собираться.

– Если что, сразу звони. Ада, у тебя есть мой номер, если вдруг заметишь в этот упрямце изменения, звони сама мне. Уверен, он опять до последнего дотянет.

– Хорошо, Павел Александрович, -улыбается моя девочка, - я подожду в коридоре и пока вызову такси.

– Отличная у тебя девушка, сынок, - говорит мне крестный, как только Ада выходит из палаты.
– И ведь каждый день приезжает, все расспрашивает у меня. А как твой сон оберегает, ух. А что же Камилла? Так и не приезжала?

– И слава Богу. Вот уж кого видеть не хочу, - говоря, переодевая спортивки.

Камилла позвонил только спустя два дня моего отсутствия. Спросила, куда мы с сыном пропали. Когда сказал, что в больнице, а сын у Луки, она обрадовалась, что пацан под присмотром и отключилась. Лука говорит, что ему не звонила она ни разу.

– Ты это, Адам. Постарайся без физических нагрузок. Давление, чтобы не скакнуло. Сердечко чтобы не шалило.

– Дядь Паш, это ты так тактично намекает, что никакого секса?- смеюсь.
– Давно ты такой стеснительный стал? Напомни, не ты ли мне в четырнадцать лет презерватив в карман положил?

– Иди уже, - встает со стула и открывает мне дверь.
– И девочку свою береги и не обижай.

– Ни за что.

Ада сидит на диванчике возле лестницы, когда видит, что вышел из палаты встает и машет мне рукой.

– Такси наше прибыло. Пошли?

Выходим из здания больницы и ко мне в объятия с воплями "папа!" летит Марк.

Прижимаю сына к себе крепко-крепко.

Лука привозил мне его один раз, но пацан мой испугался больничного колорита и все время проплакал. Решил, что буду с ним по телефону разговаривать только.

– Такси вызывали?
– Лука улыбается во все свои тридцать два.

Мы едем ко мне домой. Не в тот бездушный дом, в котором я жил последние месяцы, а в ту мою квартиру, где я впервые встретил Аду.

– Ну вы тут отдыхайте, а я, пожалуй, поеду. Мне мелкого забирать?
– спрашивает брат и подмигивает нам с Адой. На что она краснеет.

– Нет. Сын со мной. Ммм, ты же не против?
– смотрю на девушку.

– Нет, конечно. Это же твой сын.

Провожаю Луку, ещё раз благодарю его за все то, что он делал и делает для меня.

– Ну что, пойдемте пробовать все те вкусняшки, что дядя Лука накупил?
– беру своих любимых за руки и веду в сторону кухни.

– Сперва мыть руки, - грозит Ада пальчиком.

По очереди моем руки, в шутку брызгаемся водой. Совсем чуть-чуть.

Лука назаказывал еды, что на столе нет места для тарелок. Зато на любой цвет и вкус.

– Садись за стол, - командует Ада. В я подчиняюсь.

Моя девочка начинает суетиться, накладывать нам с Марком еды. Всего по чуть-чуть. Замечаю, что в тарелку сына она не кладет рыбу, он ее терпеть не может.

– Сядь уже сама есть, - она готова уже с ложки нас кормить. Я вижу, что она напряжена. Нервничает.

– Прости. Я немножко волнуюсь, - виновато улыбается Ада, но садится за стол рядом со мной и берет вилку.