Когда неслучайно образуются друзья и те, кого мы любим…
Когда сплетаются судьбы нескольких людей во времени и пространстве…
Когда ты готов отдать все ради самого дорого человека…
…Тогда начинается эта история…
Глава 1. Питфол — "город-ловушка"
Нина Эверинд.
Серо-золотая осень начала 19 века, по моему определению, веяла нотками культа смерти Викторианской Англии, но высокое небо с дождливыми слоистыми облаками цвета сепия, из которых пытается пробиться низкое местное «Солнце» и мурмурации птиц, отзывающимися карканьем, клокотанием и перекличем на всю округу — добавляет эпичности пейзажу.
Аналогии с началом 19 века и непременно Викторианская Англия возникают в мыслях неспроста, почему? Хмм… Вся атмосфера этого, то есть, уже моего, мрачно-красивого города-ловушки — Питфол — безумно мне напоминало нечто готично-тоскливое.
Да, привычка сравнивать этот мир, в который я попала, с известными мне категориями из своего прежнего, стала уже традицией и каким-то развлечением, которое спасает мой мозг от глубокой депрессии и помогает воспринимать реальность с долей иронии. О! А также привычка рефлексировать, говорить с собой (про себя, разумеется), быть самой себе психотерапевтом, поддержкой и «веселым другом». Будучи невротиком (не путать с неврастеником), я осознаю себя, замечаю все свои ошибки, знаю недостатки, и как девушка с «синдромом отличницы» пытаюсь стать лучше… Все это звучит неплохо, правда… Но, с другой стороны, как же я переживаю…всегда…и в этот самый момент, как и в другие…
Вот сейчас, я иду по мощенной улицы мимо собора, с высокой оградой, оплетенной сухим пожелтевшим диким виноградом, поправляю свое длинное платье пыльно-темно-зеленного цвета и русо-каштановые волосы … Настроения нет, и я опять впала в меланхолию и будто бы, в окаменелое нечувствие. Но это только видимость для других, а для меня самой я определяю свое состояние, как передышку от переживаний. И сейчас позволила себе медлительность.
Уже скоро я приду в закрытую женскую гимназию «Глемт» — гимназию для сироток и тех, до кого нет никому никакой нужды. Если бы не корсет, то по одинокой тропе сейчас бы шла согнутая в виде вопросительного знака девушка, и это было бы не эстетично.
Гимназия «Глемт» была моим «домом» уже семь лет, домом, школой и на данный момент еще и работой. С тех пор как я исчезла из своего мира и материализовалась в стенах обедневшей школы-приюта с премерзким директором господином Слагом.
Сейчас я опять начну вспоминать, как этот лоснящийся слизняк был рад, что их, совместный с магом-пропоицей, эскперимент удался, и теперь в его школе есть иномирка, которую можно дорого продать в жены толстому кошельку, как экзотику. То время было поистине сумасшедшим. Но, наверное, мой, на тот момент, детский пластичный мозг семнадцатилетней девушки-подростка принял свою новую реальность.
И вот опять я углубляюсь в себя, отвлекаясь от нереальной реальности, будто бы час назад не вышла из городского управления безопасности, и меня не отправили ни с чем, не подняли на смех, не назвали «дамочкой» и «скучающей училкой». И это не считая сальностей, которые констебли опускали в мою сторону. И потом еще… эта встреча… с ним… дополнившая пункты в списке разочарований…
Тропа уже привела меня в удаленный и одинокий «Глемт» скрытый лесным парком от социума, будто «обвиненный» за непотребство всеми снобами мира. Порывистый ветер подул в лицо, перекинув волосы за спину и сбил шляпку, сухая листва закружила небольшими смерчиками, деревья зашелестели подпеченными листочками и окружили меня уютным присутствием…
О, деревья, кроткие и безмолвные великаны! Вдохновение…
Ну что ж, если мне никто не хочет помочь я решу все сама (я слабо верю, но не действовать не могу). Эти девочки стали моими родными, и я несу ответственность за их жизнь и благополучие.
Но сейчас, я могу надеяться только на Бога… «Где тебя искать, Анна?»
Глава 2. Герои
Два часа назад. Отделения розыска.
Джон Вик
— Джон! Постой! — крикнул седовласый статный инспектор, немного хромая, заспешив к вошедшему в отдел сыщику, — выглядишь неважно, — прищурясь отметил старший по званию, — поздравляю с успешным завершением дела, ночка выдалась суматошная. Принеси мне отчет в кабинет сам, есть разговор…и дельце на вечер…отдохнуть до вечера успеешь, — похлопав по плечу инспектор поковылял из вестибюля.
— Будет сделано…
Джон направился в свой кабинет и одновременно представлял, как он быстро пишет отчет, попивая крепкий кофе (десятый по счету), узнает информацию по новому делу у начальника, отделывается от распросов коллег и спешит в квартиру забыться безмятежным сном, хотя бы на два часа. И даже разбитая губа, и пыль со склада подпольного производства силира* (*нар котик), который уже ночью ликвидировали, его ничуть не волновали.
Скорее домой.
Но дома его никто не ждет, да и вообще, в его, почти тридцать (хоть он и выглядел очень моложаво) нет той, кто бы ждала его и переживала за разбитое лицо и неподобающий вид блюстителя правопорядка… Как никто не переживал этой ночью за него (как ему казалось), когда Джон совершал облаву на «Ферму Элла» напичканную катакомбами с химикатами и коробками с силиром.
Джон пропустил тот момент, когда его жизнь растворилась в работе. Питфол — был не самым опасным городом в сравнении с другими, и местная, и заезжая преступность совершали здесь свои темные делишки, отнюдь, не сенсационные — громкой карьеры не сделаешь, — но это ведь и не важно. Отсутствие маньяков, серийных убийц, одно из первых мест по раскрытию преступлений и «сколько там много — дцатое» место по уровню преступности — это почти мечта для горожанина.
Питфол — родной город Джона, кто как не он должен заботиться о его безопасности. Сколько бы его не приглашали в крупные города, как талантливого сыщика, он чувствовал, что должен быть здесь, во-первых, в память об отце (погибшем при исполнении). И, возможно, еще была на то причина…