Шрифт:
– Слушаю.
В ответ слышна возня, сдержанный шепот и с придыханием раздается:
– Можно попросить Сергея Васильевича?
Приходится говорить по его распоряжению:
– Нельзя, Сергей Васильевич работает, – и вешать трубку.
Повар Егор очень возмущался телефонными звонками, цветами.
– И что Наталья Александровна смотрит, ох, уж эти поклонницы, моя Даша сразу бы их отвадила! – окая, говаривал он.
Как-то на концерте Сережи в первых рядах сидела одна из его поклонниц. Когда он вышел и начал играть, она подошла к рампе и начала что-то говорить. Продолжать концерт было невозможно, так как женщина говорила во весь голос, обращаясь к Сереже. Кто-то из администрации предложил ей покинуть зал, на что она заявила, что из зала она не уйдет, так как она невеста Сергея Васильевича. Тогда тот нашелся и сказал, что Сергей Васильевич зовет ее и ждет в артистической. Она быстро и решительно помчалась из зала. Что было с ней дальше – не знаю, но старичок, служивший в артистической, после, рассказывая об этом случае, удивлялся:
– Ведь вот, помню, сколько уж было поклонниц у Николая Григорьевича Рубинштейна, а такого случая, чтобы на концерте с ума сходили, – такого все же еще не бывало!
Но одна поклонница была особенная. Кто была она, откуда, никто не знал, но при каждом выступлении Сергея на эстраду подавалась чудесная белая сирень. Какое бы время года ни было, где бы, в каком городе он ни выступал, – его встречала белая сирень. Только много времени спустя Сергей Васильевич узнал, что эта таинственная незнакомка – Ф.Я. Руссо [29] .
29
А.А. Трубникова называет имя поклонницы творчества композитора, школьной учительницы из Киевской губернии Феклы Яковлевны Руссо, переехавшей в Москву за поступившими на учебу детьми и однажды попавшей на концерт Рахманинова. На этом концерте она впервые услышала романс «Сирень», восхитилась им, и с тех пор ветка или букет из веток сирени стал верным спутником концертов композитора. Как утверждается в некоторых неофициальных источниках, имя таинственной поклонницы С.В. Рахманинову сообщил кто-то из знакомых музыкантов. Рахманинов в письме поблагодарил поклонницу, она ответила, и между ними завязалась переписка, но лично С.В. Рахманинов и Ф.Я. Руссо никогда не встречались.
Однажды вечером я после ванны с мокрыми волосами сидела и читала. Приходит Марина и говорит:
– Пожал-те, Сергей Васильевич ждет. Плохо себя чувствует, и одному тоскливо. А вам приготовил тянучки.
Конечно, я не раздумывая пошла к нему. Сергей, нахохлившись, сидел за письменным столом.
– Садись и ешь тянучки. У меня, кажется, лихорадка!
Разговор зашел о знаменном распеве, и я попросила его рассказать мне хорошенько о крюках. Сергей охотно стал мне рассказывать, но раздавшийся звонок – пришел Дидерихс [30] – прервал нашу беседу. Так я и не дослушала о крюках. Во время одного из концертов в антракте Сергей сидел в кресле в артистической против стеклянной двери. Оживленный и веселый, он просил дать ему апельсин, и, чтобы не пачкать ему рук, я, сидя на ручке кресла, очищала апельсин и дольками клала ему прямо в рот. Настроение было прекрасное, и мы чему-то весело смеялись. И вдруг я увидела за стеклом двери несколько пар глаз, горящих любопытством и наблюдающих происходящее. Я сказала об этом Сереже. Он повернулся с креслом спиной к двери и сказал:
30
Федор Федорович (Фридрих) Дидерихс (1779–1846). Основатель всемирно известной фирмы по производству роялей, дело которого продолжили его сыновья Роберт и Андрей, вследствие чего фабрика получила название «Братья Р. и А. Дидерихс».
– Подожди, до звонка не выходи, поймают.
Но это не спасло. На репетиции следующего концерта ко мне подошла незнакомая женщина и пригласила на какое-то собрание, сообщив при этом, что они очень интересуются Сергеем Васильевичем и будут счастливы, если я приму их приглашение и буду им о нем рассказывать. Не помню, что я ответила, но дома рассказала об этом, и Сергей категорически запретил мне где бы то ни было и кому бы то ни было о нем рассказывать. Я так свято относилась к его воле, что и сейчас мне пришлось много передумать, прежде чем начать записывать запомнившиеся о нем минуты.
Когда была написана «Литургия святого Иоанна Златоуста», мы очень интересовались, как Сережа, не будучи религиозным, мог написать церковную музыку, и с нетерпением ожидали обещанного концерта. Концерт должен был состояться 25 ноября 1910 года при участии Синодального хора под управлением Н.М. Данилина [31] . Духовенство было также очень заинтересовано; ведь среди них было много любителей музыки, но посещать концерты светской музыки они не могли, и только некоторые, особенно смелые, надевали светское платье и тайком бывали на концертах и в театрах. Понятно, что предстоящий концерт интересовал их особенно. Законоучитель школы, где я работала, после исполнения «Литургии» отозвался так: «Музыка действительно замечательная, даже слишком красивая, но при такой музыке молиться трудно. Не церковная».
31
Николай Михайлович Данилин (1878–1945). Хоровой дирижер, педагог, регент Синодального хора (1910–1918), хормейстер Большого театра (1919–1924), профессор кафедры дирижирования Московской консерватории (1923–1934), главный дирижер Государственного хора СССР (1934–1939), заведующий кафедрой дирижирования Московской консерватории (1941–1945).
Мама моя по характеру была быстрая и энергичная. Собираясь на этот концерт, она очень торопилась и боялась опоздать (это уж рахманиновская черта). Садясь в санки извозчика, она упала. Ноге было очень больно, но мама поехала и даже поднялась по большой лестнице; просидела весь концерт, терпя страшную боль, но когда концерт окончился, она встала с трудом и едва дошла до лестницы, а спуститься уже не могла; пришлось ее снести на руках. Приглашенный хирург констатировал перелом ноги.
Можно себе представить, какое было впечатление от музыки, если даже человек со сломанной ногой просидел весь концерт!
…1912 год. Лето. Ночью мы приехали в Ивановку. Все уже спали. Проснулась утром и слышу – в комнате разговаривают. Со сна не помню кто. Но минуту спустя слышу: это Сережа и мама. Он сидит около мамы, и они о чем-то тихо беседуют, думая, что я сплю. Повернулась и смотрю, жду, когда же они заметят, что я не сплю.
– Проснулась наконец, я уже целый час сижу, а ты, соня, спишь и ничего не слышишь. Еще бы немного и проспала бы удовольствие, – говорит Сережа, – через сорок минут будь готова, увидишь мою «Лору» [32] , а к вечеру покатаю.
32
«Лора» – так С.В. Рахманинов называл свой автомобиль. Лора – краткое от Лорелея, имени мифологического существа, русалки, заманивавшей корабли на скалы. Лорелея – персонаж баллады Клеменса Брентано, получившей свое имя по названию скалы на берегу Рейна (Германия).
Точно через сорок минут мы были в гараже. Наспех показав автомобиль, Сергей ушел к себе работать. В Ивановке было два дома: большой, где жили все, и небольшой старый, где жил Сергей с семьей. Стояли они рядом, а между ними была небольшая площадка с фонтаном и цветником, по бокам – стена из кустарника и ряд цветущего табака. Вечером здесь бывало необыкновенно красиво.
В день моего приезда, после обеда и отдыха поехали кататься: Сережа у руля, рядом шофер Комаров, я сзади одна. Пока едем проселком, машина так подскакивает на неровной дороге, что меня бросает с одного борта на другой. Сережа оборачивается и поддразнивает: то ли еще будет. Вдруг машину встряхнуло так, что я чуть было не вылетела, шофер схватился за руль, но Сережа спокойно отвел его руки: