Все, кроме Роуэна, сидели вокруг старого деревянного стола, на столешнице которого была вырезана ива. Кровь заполнила каждую из вырезанных ветвей дерева и, казалось, текла к стволу, наполняя его, прежде чем исчезнуть.

— А вот и моя красавица, — нежно пробормотал он, прислонившись к стойке. Бабушка разразилась градом непристойных слов в ответ на его заявление, и его глаза просто загорелись весельем. — Я бы был очень осторожен со словами. Жизнь Мойры в настоящее время висит на волоске. Если склоняешь чашу весов, я уйду и позволю тебе расхлёбывать последствия нашей чудовищно распутной ночи. Она восхитительна, честно. Иди сюда, дорогая. — Он протянул руку, а другой оперся о стойку.

Идя к нему, я оставлял кровавые следы. Боль не коснулась разума, что почти так же ужасно, как слепое выполнение его приказов. Это похоже на часть сна, но я знала, что это не так. Каким же образом, чёрт возьми, он контролировал меня? Это дерьмо происходило не в реальном мире. Когда я остановилась перед ним, вложила свою руку в его и взвизгнула, когда он прижал меня к своему твёрдому телу. Он запустил руку мне в волосы на затылке и дёрнул голову в сторону, заставляя посмотреть на остальных в комнате.

— Как получилось, что у неё такие красивые изумрудно-зелёные глаза и пепельные волосы? — спросил он, прежде чем носом прошёлся по моей ключице.

— Мы не совсем уверены, почему, — прошептала бабушка, и в её нежном взгляде появились слёзы. В них была мольба, не причинять мне боли. — Роуэн, пожалуйста. Будь нежен с ней. Она не знает, кто мы и что скрывается за твоим вежливым фасадом.

Его мягкий смешок коснулся моей кожи.

— Как долго ты собираешься держать её в неведении? Возможно, хочешь, чтобы она не знала об окружающем мире, но я не буду лгать. Кроме того, я наслаждаюсь её удовольствием и могу держать её как домашнее животное, — объяснил он, отчего с её губ сорвался всхлип ужаса. — Твоя бабушка всегда была чересчур драматичной. Кажется, раньше, когда я был внутри тебя, ты не возражала. Правда?

Тихий, нуждающийся гул вырвался из моих лёгких, а улыбка бабушке, была такой холодной, что я почувствовала её до костей.

— Видишь? Она прекрасна во всех отношениях. Думаю, она стала бы очаровательным дополнением к моей коллекции. Тело Мойры Дарлинг было пиршеством, на которое я ненасытно набросился.

Он отпустил мои волосы и переместил руку к заднице, сминая ягодицу. Его глаза расширились, когда волчья улыбка заиграла на греховно восхитительных губах.

— Непослушная девчонка, — промурлыкал он. — Как я уже говорил, она чертовски вкусная.

— Ты не можешь получить её, демон. — Люди позади меня яростно зашипели.

Роуэн усмехнулся, прежде чем снова поймать мой взгляд и удержать его.

— Встань на колени, Мойра. — Не задавая вопросов, я опустилась перед ним, склонив голову. — Черт возьми, она восхитительна. — Он наклонился, больно сжал мою челюсть одной рукой и заставил меня снова посмотреть ему в глаза. — Кто ты, красотка, новая игрушка?

— Твоя. — Слово сорвалось с кончика языка слоистым тоном, который, казалось, принадлежал кому-то другому.

От шока у меня расширились глаза, и дрожь страха вызвала ощущение булавок и иголок, впивающихся в мозг. Боль пронзила изнутри, и когда я обхватила руками живот и свернулась калачиком, крик вырвался из горла. Меня разрезали изнутри.

— Боюсь, таковы будут последствия нашей связи на лугу.

То, как смягчился его взгляд, обеспокоило. Но прежде чем я успела задать вопрос, он выпрямился и направился к раковине. Затем вернулся со стаканом воды, который поставил на стойку, прежде чем одарить меня натянутой от жалости улыбкой. В другой руке он держал зловещего вида церемониальный клинок, которым делал глубокие надрезы на ладони. Затем лезвие исчезло, а Роуэн запрокинул мою голову и прижал свою окровавленную ладонь к моим губам.

— Открой свой восхитительно порочный ротик и высунь язык.

Я послушно сделала, как он сказал, но послушание задело что-то глубоко внутри. Когда его кровь потекла по моим губам, что-то царапнуло плоть. Его глаза расширились, а губы приоткрылись, когда он зашипел.

— Что за хрень?

Моё зрение обострилось и стало чётче. Звуки насекомых снаружи стали громче в голове, эхом отражаясь от черепа. В пяти милях от нас на шоссе раздался звуковой сигнал, и я почувствовала запах ярости водителя ещё до того, как он нажал на газ. Безрассудно обогнал более медленную машину, выкрикивая ругательства из окна, в результате чего другая машина съехала с дороги, чтобы избежать столкновения. Вокруг меня бешено стучали сердца. Но моё внимание оставалось прикованным к мужчине, который прошлой ночью что-то пробудил во мне. Как будто каким-то образом изменил меня. Это грёбаная астрономия ночи, и она перетекла в день. Я определённо выбрала не ту ночь, чтобы потрахаться со зверем. Он даже не в моём вкусе! Он облизал мои губы и прищурился, когда я оттолкнулась от пола, игнорируя его желание, чтобы я оставалась у его ног. Моё дыхание было рваным и затруднённым, когда я зарычала сквозь стиснутые зубы.

— Какого хрена ты со мной сделал? — потребовала я, гнев бурлил в моем сознании.

— Какого хрена вы с ней сделали? — требовательно спросил Роуэн, глядя на каждого мужчину и женщину, сидящих за столом. Но все казались столь же растерянными, сколь и напуганным. — О, чёрт.

Кровь Роуэна капала с кончиков пальцев, и когда я медленно приблизилась к ним, он скользнул по мне взглядом. Знал ли он, как отчаянно я хотела взять в рот его окровавленные пальцы и обсосать? Всё внутри кричало о большем, о том, чтобы попробовать его на вкус, пока не изопью каждый из его грехов.