Я быстро бежала, постоянно озираясь по сторонам. Никто не встретился по пути. Никто не увидел меня.

Так, по крайней мере, я думала. С каждым шагом вход в крыло Хранителя становился все ближе, а мое положение — все более шатким. В тот момент мной руководила решительность. Или решительная глупость.

Я подбежала к двери и остановилась. Обернулась. Посмотрела по сторонам. Вокруг ни души. Стояла почти осязаемая тишина.

Я глубоко вдохнула и открыла дверь. Петли тихо заскрипели, но мне этот звук показался громом. Я распахнула дверь, подождала несколько минут…и ничего не произошло. Никто не прибежал, не сработали никакие ловушки, которых я опасалась. Обычная распахнутая дверь слегка раскачивалась и словно приглашала войти внутрь.

«А, была — не была!» — подумала я и ступила за порог.

Передо мной открылся самый незамысловатый вид, какой только можно представить. Серые стены, каменный пол, узкая винтовая лестница. Никаких гобеленов, картин, мозаик. Все аскетично и просто. В духе Хранителя. Я провела рукой по перилам и начала свой подъем.

Поначалу это было легко. На каждом этаже я останавливалась и осматривалась. Многие этажи были пусты, на них не было ничего, кроме маленького окошка, больше похожего на узкую бойницу.

На некоторых этажах были неприметные двери. Входить в них я не решалась. Интуиция говорила, что библиотека находится гораздо выше. Возможно, настолько высоко, что придется подниматься не один час.

Я поднималась выше. Дыхание сбилось, мышцы ныли. Считать этажи я давно бросила. Иногда мелькала мысль, что меня могут хватиться и начать искать. Но возвращаться было уже поздно. Почти половина пути была пройдена. Я надеялась на это.

Через еще четверть часа я присела отдохнуть и перевести дыхание.

«Как он поднимается сюда каждый день?» — думала я.

А потом вспомнила, что он умеет перемещаться в пространстве. Мне бы такую способность.

Я поднялась и принялась разминать уставшие ноги. Выглянула в окно. Увидела лишь небо. Смахнув пот со лба, начала уже было подниматься дальше, как услышала чьи-то голоса. Кто-то разговаривал через два, может, три пролета выше. Я замерла. А что, если меня услышат? Тогда уже никакая проверка мне не поможет.

Медленно-медленно, стараясь не дышать, я на цыпочках подкралась к двери, что была на этаже. Обхватила дверную ручку. Повернула. Ничего. Попробовала еще раз, но в другую сторону. Заперто. Спрятаться было негде. Можно было попробовать сбежать вниз. Очень и очень тихо сбежать.

— Как ты посмел закинуть Пролана в низины? — неожиданно раздался голос короля прямо надо мной.

Я прижалась к стене и зажала руками рот.

— Пролан оскорбил меня, — услышала я голос Морана.

Но как он там оказался? Он ведь был внизу, и не мог быть здесь.

«Он просто переместился, дура», — ответил внутренний голос.

Как я могла об этом забыть? Черт! Черт! Если я сейчас попадусь, то подпишу себе смертный приговор. Уже подписала своим глупым поступком.

Король с Мораном были слишком близко и могли услышать мои шаги, если бы я начала спуск. Я закатила глаза. Придется стоять здесь затаившейся мышью и надеяться, что меня не обнаружат. А после, если повезет…

— Но он не простой землевладелец! Он советник короля! Мой советник! Своим поступком ты пошел против короля, ты это понимаешь? — голос короля звенел от гнева.

— Ты забываешь, Торланн, что Хранитель Цитадели света не подчиняется ни одному из королей. Мы долгие годы были добрыми друзьями, но все же я не являюсь твоим вассалом. Следовательно, я не могу пойти против твоего слова, — голос Морана был спокоен. Впрочем, как всегда, — скажи, что будет с тем, кто оскорбит короля? Его ждет наказание, не так ли? А с тем, кто оскорбит Хранителя? Ответ ты знаешь, Торланн. Пролан сделал это нарочно. Он оскорбил моего ученика, оскорбил меня. Усомнился в священной клятве, которую я дал, надев этот плащ. Он виноват, Торланн, и он понес наказание. Ему это пойдет только на пользу.

— Но ты отправил его в низины! В низины! — гневно сказал король, — отправил, не посоветовавшись со мной!

— А разве ты всегда со мной советуешься, когда издаешь указы? Или когда вершишь правосудие?

— Это совсем другое! — ответил Торланн, — я — король. Моран, в любом случае, наказание для Пролана было слишком жестким по сравнению с тем, что он сделал.

— По-твоему, оскорбление и покушение на жизнь человека — недостаточно серьезный проступок? — голос Морана повысился.

— На кого он покушался? — спросил король.

— На Елизавету, он хотел ее задушить. Я остановил его.

Король что-то пробормотал, я услышала шаги взад-вперед, взад-вперед.

— Послушай, Моран, — совсем другим тоном, в котором не была гнева, произнес король, — в столице, при дворе стали появляться слухи. Люди шепчутся, что ты слишком благоволишь к Елизавете. Слишком опекаешь ее. И что твое отношение к ней намного теплее, чем следовало бы. Ты так рьяно помогал лекарю исцелить ее от яда. Скажи мне, как другу, это так?

Повисла долгая пауза.