— Преступлением было оскорблять меня, — ответил Моран, — за что он и понес наказание. И не волнуйся, Пролан не погибнет там, побродит по низинам день-два, а после вороны принесут его прямиком в столицу.

Я подошла к ним. У меня было много вопросов.

— Что произошло? — сказала я, — почему Пролан набросился на меня?

— Кто-то вмешался в наш процесс перемещения, — не глядя на меня, ответил Моран, — кто-то невидимый. Этот некто вошел в круг и стал перемещаться вместе с нами. Мы обнаружили его только тогда, когда он попытался переместить нас в другое место. Я противостоял ему. Мы зависли в пространстве межвременья.

— Что такое межвременье?

— Во время долгого пребывания в межвременье чары ослабевают. Поэтому постепенно стал появляться силуэт незнакомца. Тогда-то Пролан и набросился на него с кинжалом, между ними завязалась борьба. Пролан ранил незнакомца, тот в ответ полоснул его по уху. Если бы не хаос межвременья, он бы убил Пролана. Он успел сбежать, мы переместились сюда.

— Сбежал из круга перемещения? — удивленно воскликнул Галвин, — но как такое возможно?

— Это невозможно, — сухо ответил Моран, — так же, как и попасть в круг во время перемещения.

— Но кому-то это все-таки удалось, — прошептала я.

Моран резко взмахнул рукой.

— Довольно об этом, — сказал он, — Галвин, отправь послание королю. Сообщи о произошедшем, но без лишних подробностей. Не забудь сообщить, что нам нужен новый наблюдатель вместо Пролана. Невиновность Елизаветы до сих пор вопросом.

С этими словами Хранитель ушел, взмахнув полами своего темного плаща.

Мы с Галвином переглянулись.

— Что еще за наблюдатель? — шепотом спросила я.

— Пролан должен был быть им. Наблюдать за тем, как будут проходить ритуалы.

— Что это будут за ритуалы?

— Зеркало. Камень. Сосуд. Сначала тебя подведут к зеркалу. Оно покажет твои намерения и сущность. Затем черный камень вложат тебе в руку. Он заставит тебя говорить только правду. После этого ты отопьешь из сосуда памяти. Он выудит из тебя воспоминания и покажет их тем, кто будет присутствовать при ритуале. К сосуду редко прибегают, так как воспоминания в сознании человека изменчивы и не всегда показывают то, что было на самом деле. К тому же, это очень болезненная и неприятная процедура, — ответил Галвин, — мне очень жаль.

— Почему будут применять сразу три ритуала? Разве не достаточно одного этого камня? — спросила я.

— Пролан настоял на этом, — ответил Галвин, — король поддержал его.

Мне стало страшно. Я совершенно не хотела делиться своими воспоминаниями с кем бы то ни было. И намерениями тоже. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-либо узнал о них. Особенно Хранитель. Особенно.

— Галвин, — сказала я, — а что такое низины? Куда отправил Хранитель Пролана?

Галвин нахмурился и понизил голос.

— Низины — древнее и заброшенное место на краю света, — ответил он, — это место пустоши, сумрака и живых теней. Когда-то задолго до появления нашего королевства, там были огромные города, которые населяла мудрая раса. Те немногие, кто побывал в низинах и сумел вернуться живым и в здравом рассудке, утверждают, что видели там руины древних зданий и змеистые дороги. Это гиблое место.

— Ты сказал, что Пролан там может погибнуть…

— Да, — со вздохом сказал Галвин, — но Хранитель там не раз бывал и отправил его со своими воронами. Уверен, он позаботился о том, чтобы Пролан там не сгинул.

— Зачем Хранителю бывать в низинах?

Галвин пожал плечами и ничего не ответил. Больше допытываться я его не стала, и мы разошлись по своим комнатам. Остаток дня я только и думала, что о низинах да древних городах. А ночью мне приснились живые тени. Кровожадные и злые.

Следующим утром, когда я сидела за завтраком, дверь в комнату отворилась, и безо всякого разрешения вошел Галвин. Как всегда, он широко улыбался. Все ему нипочём. Мне бы так.

— Доброе утро, — сказал он, оглядывая меня веселым взглядом, — я привел тебе гостей.

— Гостей? — недоуменно переспросила я, — это очередная шутка?

— Точнее, гостью, — раздался женский с хрипотцой голос из-за спины Галвина.

А через мгновение в комнату вошла Аланда. Она небрежным жестом сняла с себя пурпурный плащ, стянула перчатки и теперь стояла в роскошном алом платье, усыпанном камнями и кружевами. Одним словом, великолепна.

— Аланда! — воскликнула я, — как же я рада тебя видеть! Но как ты оказалась здесь?