* * *

Его место в избе немедленно занял артиллерийский капитан Магальди. Этот молодой офицер (ему было в то время двадцать пять или двадцать шесть лет) был в хорошей физической форме, но обладал очень хрупким телосложением.

Он устроился на кровати Беллини, стоявшей возле стены, за которой находилась печь. Ночью она отапливала помещение, а днем русские женщины готовили на ней еду. Для Магальди это место оказалось слишком жарким. Утром он чувствовал себя плохо, жаловался на головную боль и озноб. Пришлось срочно переставлять мебель в комнате так, чтобы передвинуть его кровать поближе к окну.

Вместе с капитаном к нам вселился его ординарец Белладженте. Малому не повезло. Он попал в окружение всего за несколько дней до своего возвращения в Италию. Поэтому он, как и некоторые другие, оказавшиеся в подобном положении, не получил зимнего обмундирования и начал отступление в летней, полотняной форме. Он с успехом заменил Марио Беллини в роли переводчика, поскольку весьма бойко тараторил по-русски.

* * *

Наступило 15 января.

В последнее время русские не давали о себе знать. Мы думали, что вокруг Черткова осталось лишь несколько подразделений, прикрывающих отход основных сил русских к Дону.

От Черткова до наших позиций

Глава 28.

15 января

В 6 часов вечера 15 января поступил срочный приказ подготовиться к уходу из города через два часа.

Было уже совсем темно, когда меня послали к капитану Варение, ведавшему выдачей продовольствия. Он приказал получить двухдневный паек и сразу же идти к майору У, который в срочном порядке собирает офицеров.

Я побывал у майора, затем вернулся к Варенне, чтобы узнать детали. Все итальянцы, которые были в состоянии ходить, должны были построиться и приготовиться к маршу не позднее восьми часов. Немцы решили предпринять попытку прорвать кольцо окружения. Когда дорога будет свободна, мы пойдем по направлению к Беловодску, то есть на запад. Перед Беловодском, до которого примерно 60 километров, расположены немецкие позиции. Никто не знал, как далеко эти новые немецкие позиции от Черткова. Быть может, 20 или 30 километров... Ну, уж во всяком случае, не восемь километров, как недавно хвастались немцы.

Итак, долгожданное подкрепление снова не пришло. И вообще, существовали ли эти новые немецкие позиции к западу от Черткова в действительности? Мы больше ни во что не верили. Все наши надежды основывались на звуках далекого боя, которые уж точно были чем-то реальным. Не могут же уши обмануть одновременно всех! Но вдруг это такой же окруженный гарнизон, как и наш, пытается вырваться из кольца? Подобную возможность тоже нельзя oсбрасывать со счетов. И еще одна мысль в большей или меньшей степени тревожила каждого. Мы собирались спасти свои собственные жизни, иными словами, жалкие остатки того, что не так давно было отличным армейским корпусом CSIR. Но как быть с двумя тысячами раненых и обмороженных, которые не могли ходить, а значит, были вынуждены остаться в Черткове - в госпитале, в лазарете и в многочисленных избах, разбросанных по всему городу?..

Мы с ними жили одной жизнью. Они испытывали те же надежды и терзались теми же страхами, что и мы, они сражались вместе с нами и, как и мы, страдали от убийственного климата, а теперь мы покидали их, оставляли в руках врага? Я старался не думать об этом.

* * *

Варенна приказал мне обойти все без исключения избы, в которых расквартированы солдаты из 30-й бригады, приказать людям срочно получить двухдневный паек и предупредить тех, кто может ходить, чтобы они были готовы "идти работать на позиции на несколько дней". Сбор назначался напротив дома Варенны. Из всех изб каждые два часа к нам должен был приходить посыльный, чтобы поддерживать связь.

Несколькими днями раньше мы составили подробный план нашей зоны, поэтому у меня не было никаких трудностей с обходом изб. Меня сопровождал сержант Мартано, заместитель командира моего взвода. Он как-то рассказал мне, что ему приснился странный сон, из которого становилось ясно, что 16 января произойдет важное событие. Теперь он вспоминал об этом и никак не мог успокоиться.

В некоторых избах солдаты 30-й бригады жили вместе с бойцами из других подразделений, и там уже знали новости. Все обсуждали наш уход из города, причем без добавления фразы "для работы на немецких позициях". С ее помощью Варенна хотел уберечь тех, кто не мог ходить, от отчаяния.

В последнем или предпоследнем доме я увидел Caporalino, маленького связиста из 2-й батареи, которому я помог в "Долине смерти". Он радостно приветствовал меня и тут же сообщил:

– Я не могу идти на работы, signor tenente, я ранен, вы же знаете.

– Послушай, - нахмурился я, - речь идет не о работах. Это совсем другое. Собирайся и выходи вместе со всеми. Можешь считать это приказом.

– Да, сэр. Как скажете.

Больше я его не видел, но точно знаю, что он вернулся в Италию.

Закончив обход изб, мы вернулись к себе.

* * *

Мартано, которого послали в штаб узнать новости, вернулся и доложил, что там вовсю идет подготовка к отъезду. Если после разговора с Варенной я еще не был до конца уверен, что тревога не окажется ложной, то теперь тоже начал собираться. Один из солдат, который ушел вместе с Беллини, вернулся и рассказал, что в тот вечер немцы расстались со старой формой и облачились в новую.

* * *

Мы плотно поели и прочитали вечерние молитвы, благодаря которым (в этом я абсолютно убежден) наш дом остался невредимым, в то время как все соседние, в большей или меньшей степени, пострадали от обстрелов.