София ухмыльнулась, чуть наклонив голову в бок. Рыжая шевелюра красиво покачнулась влево.

— Вообще-то я его давно знаю.

— И? — не понимала такого долгого вступления Мирослава. Она нервно облизала губы, заметив, что стали подходить ее одно-группники. Так было спокойнее, хотя она не успела с кем-то подружиться настолько, чтобы за нее вступались.

— Просто не понимаю, — пожала плечами София.

— Ну, возможно, умственная деятельность слишком тяготит твой не натренированный думать мозг. Ты немного поработай над этим, и мы вернемся к разговору.

Послышались смешки со стороны яриловцев, что чуть успокоило представительницу их общины, участвующую в споре.

— Очень смешно, — протянула София и снова тряхнула длинными закрученными волосами. — Скорее всего, тут замешана твоя родословная, ищет подружку себе под стать, ничего более.

— Что за бред? — улыбнулась Мирослава: этот разговор явно не собирался близиться к логической развязке. — Никто за мной не бегает, а я никого к себе не привязываю. Мы просто хорошо общаемся!

Когда хорсовка подошла еще ближе, Мирослава выпрямилась. Не будучи сильно высокой, сейчас она была в проигрышной позиции, смотря на недружелюбно настроенную собеседницу снизу вверх.

— Как же, просто общаетесь. Наверняка история с твоими перстнями его привлекла, — она специально повышала голос, чтобы разговор точно стал достоянием всего Подгорья.

— Мы познакомились еще до того, как меня выбрал алмаз. А второй перстень на замену мне подобрали вообще только спустя почти две недели после начала учебы.

София недовольно хмыкнула и тоже повернулась к своим одногруппникам. Те выглядели озадаченными и тихонько перешептывались.

— Раньше и мы с ним также хорошо общались, пока не раскрылись некоторые подробности.

— И какие же?

— О, так ты не в курсе? Забавно.

— Этот разговор мне надоел. Что тебе надо?

София вздохнула так, будто на ее плечах лежал весь груз и тлен этого мира. Хорошая актерская игра.

— Сиди и не высовывай свой нос, а еще держись от него подальше.

— Это предостережение? Или угроза? — Мирослава задрала нос повыше, так как была ниже ростом.

— Он — демон во плоти. Несмотря на ангельскую внешность, — это было сказано уже намного тише и с неприкрытой опаской.

Интересно, почему?

Мирослава сжала челюсти еще сильнее. Она не понимала со-вершенно ничего из того, что сейчас было сказано, поэтому раздражение все сильнее забурлило в венах, заменив собой кровь. Неподалеку встали Астра с Иванной и непонимающе наблюдали за разговором.

— Мира, что происходит? О ком речь? — громко и строго спросила черноволосая Астра, настороженно глядя на Софию. — Мирская, чего тебе снова надо от всех?

— Кузнецова, остынь, — отмахнулась от нее хорсовка, хотя все же напряглась, явно не желая вступать с Астрой в спор. Они что, знакомы?

— Некрасиво так говорить, тебе не кажется? Тем более, если раньше вы дружили.

— Ты его уже защищаешь, — покачала головой рыжая, пере-ступив с ноги на ногу. — Я скажу так. Раз уж ввязалась, то держи его на коротком поводке, как говорится, не хочется, чтобы в школе вдруг начали умирать ученики. Или еще чего похуже.

Мирослава не знала, что может быть хуже смерти. Она поправила лямку сумки, давившую на плечо, и пыталась выровнять свое участившееся от раздражения дыхание.

Яриловка просто хотела развернуться и уйти, оборвав всю эту бессмыслицу, но София продолжила.

— Его-то папочка отмажет, а вот кому-то здоровье уже будет не вернуть…

Тут терпение Мирославы кончилось. Скинув с плеча тяжелую сумку, она кинулась на обидчицу своего товарища. Схватив ее за длинные волосы, потянула на себя. Та, не ожидав, громко завизжала и попыталась оттолкнуть яриловку, но не тут то было. Общаясь все детство с мальчишками, Мирослава не раз участвовала в уличных драках и, уж тем более, она никогда не давала обвинять ее друзей при всех.

Почувствовав, что ногти Софии впились в ее щеку, она резко оттолкнула девочку и тут же левой рукой залепила той пощечину. Драка возобновилась по новой, когда девочки снова вцепились друг другу в волосы, вырывая их с корнями. Толпа учеников стала увеличиваться, и кто-то все-таки решил разнять дерущихся. Когда Миру обхватили за талию и подняли в воздух, оттаскивая подальше от хорсовки, она замотала ногами, один раз попав той по руке форменным сапогом. Мирскую также оттаскивал ее одногруппник Иван Третьяков, крепко держа ту в тисках и не давая вырваться.

— Тварь! — визжала она. С ее губы текла кровь, видимо, удар пришелся перстнем именно в это место.

— Никогда не позволю говорить плохо о моих друзьях!

— Психованная! Видишь, Яромир, она тебе не ровня, простачка, никаких манер!

Яромир, оказывается, это он держал Мирославу и выглядел очень больным, в ответ на обвинения просто покачал головой. Он, в отличие от остальных, прекрасно понимал, что здесь произошло, хоть и успел только к концу представления. Софию юноша знал уже давно.