Высокие трибуны стадиона располагались только по длине поля, т.к. по ширине на обоих его концах возвышались две скалы. Что это и зачем Мирослава могла только догадываться.

— Второй и самый большой стадион в Ведограде, а также в империи — Лучистый, — продолжал вещать преподаватель. Стадион стоял поодаль и был поистине огромным, в несколько раз возвышаясь над всеми остальными. А самое главное, что притягивало взгляд — его облицовка. Перламутровые панели стадиона и трибун снаружи были выложены таким образом, что казались похожими на чешую какого-то змея, похожую расцветкой на перламутровую радугу. — Нам нужен “Стрибог”, тренировки и школьные игры вашей лиги будут проходить там.

Ученики гуськом следовали за Иваном Андреевичем, наслаждаясь теплым осенним солнцем, с трудом принимая во внимание тот факт, что это всего лишь колдовство высшего уровня мастерства. Подойдя к высоким трибунам, учитель полетов указал в сторону раздевалок.

— Девочки в юбках и туфлях могут переодеться там, остальные идем за мной, — несколько девчонок побежали в сторону “гаражей”, так ученики называли раздевалки.

Поле покрывал стриженый зеленый газон, кое-где боролись за право на жизнь цветочки клевера, каким-то чудом не скошенные следящей за ростом травы магией. А может, это назначенный смотритель за газоном дал им шанс?

Группа учеников подошла к противоположной трибуне, где один участок поля не находился в тени. Васнецов скрылся в каком-то небольшом вагончике, пока ребята восторженно переговаривались.

Яромир как обычно был окружен компанией парней и о чем-то с ними переговаривался, изредка бросая взгляды на Мирославу. Она с девочками сидела на траве, сняв форменный пиджак, вытянув ноги и подставляя лицо теплому солнцу, смеясь над чем-то, что рассказывала ей Астра, у которой в волосах поблескивали вплетенные колечки и шармы.

У Мирославы на макушке были собраны два маленьких пучка, придававших ей довольно милый вид. А остальные, не заплетенные в прическу светлые кудрявые волосы, отросшие ниже лопаток, чуть колыхались на ветру. Иванна продолжала заплетать ее по утрам, за что девочка была ей очень благодарна, да и прическа пришлась по душе.

Несколько дней с момента их первого посещения отработки на кухне прошли гладко. Выжидая приличное время, когда можно покинуть столовую, они с Полоцким обсуждали то, что узнавали нового на занятиях. Так как для Мирославы новым и необычным было все, то парень с энтузиазмом объяснял ей непонятные ей моменты. София в это время сидела в другом конце кухни, делая вид, что ее там не было. Так было даже лучше.

Девочки, которые бегали переодеваться, уже вернулись, а следом из вагончика вышел Иван Андреевич, за ним по воздуху плыли свернутые в рулон… ковры? Ребята встали рядом, с интересом наблюдая необычную процессию. Учитель остановился, а ковры стали занимать свои места, расположившись в два ряда.

— Итак, начнем. Встаньте напротив любого ковра, расстояние между вами и соседом более трех метров. Это вам не метлы или ступы, здесь габариты будут побольше, да и управление отличается.

Мирослава встала напротив разномастного ковра с яркой цветовой палитрой красного, синего, желтого и зеленого. Бахрома на концах у него была белая и длинная. Замысловатый узор из цветов, лепестков и ромбов складывался по каким-то определенным правилам геометрии или даже абстракции, из-за чего в рисунке можно было увидеть различных животных и птиц.

Когда все заняли свои места, Васнецов оглядел учеников и задержал взгляд на мальчиках и девочках, чья миниатюрная комплекция казалось ему непригодной для полетов.

Недовольно покачав головой, он продолжил:

— Теперь по моей команде скажите: “Ко мне, ковер” и ловите летательное средство. Все понятно?

Раздался утвердительный гул голосов, и Иван Андреевич махнул рукой.

— Ко мне, ковер! — послышалось со всех сторон, и тут началось невообразимое. Ковер, напротив которого стоял Яромир, поднявшись на кисточках, быстро рванулся к парню и упал ему на одно плечо, а тот его легко приподнял, похлопав по ткани другой рукой.

— Хороший мальчик, — похвалил он, после чего раздался одобрительный смех одногруппников.

У Никиты Вершинина и Паши Державина получилось практически с первого раза, Влас Кочубей и его закадычный друг Енисей Войнович, кажется, даже не старались. Зато вот Лешка Сорокин, громко заявляющий всем, что является почти мастером в полетах, вдруг не смог подозвать к себе ковер. Многих других, кто учился на их курсе в других группах, их ковры вообще снесли с ног и завалили на траву.

Мирослава не решалась, боясь, что у нее не получится, но видя, что за ней наблюдает учитель, громко сказала:

— Ко мне! — она сделала непроизвольный жест правой рукой, от чего ее ковер поднялся в воздух и через мгновение уже стоял рядом с девочкой. Иван Андреевич одобрительно хмыкнул.

Тех, кого ковры не слушались вообще, он наставлял, как и каким тоном надо приказать ковру слушаться, поэтому вскоре рядом со всеми стояли их подопечные.

Следующим заданием было заставить ковер раскрыться и зависнуть в воздухе на удобном расстоянии от земли, а потом, убедившись, что ковер висит ровно, запрыгнуть на него сверху. Скомандовав ковру: “Раскройся”, ребята продолжили занятие.