Интересных случаев было достаточно много. Самое парадоксальное, что многие проблемы были связаны как раз с результатами «оптимизации», осуществленной еще до принятия решения о возобновлении строительства энергоблока. Как и сейчас, нас склоняли к тому, чтобы уменьшить стоимость строительства, снизить ее до стоимости сооружения серийных энергоблоков АЭС с ВВЭР. В связи с этим много чего было придумано. Может быть, это прозвучит грубовато, но изначальный хороший, пусть и 1980-х годов, проект был слегка подпорчен. Но чудес ведь на свете не бывает! Вот и пришлось бороться с результатами «оптимизации».

Оценивая, как блок БН-800 проявляет себя в работе, скажу: он работает так, как нужно. Крупных и даже более-менее значимых замечаний не выявлено. Мелочи, естественно, есть. В первые годы эксплуатации, как и должно, проявляются все «приработочные» отказы, где-то что-то ломается, персонал учится устранять поломки. Это нормально. Такое происходит во всем мире на блоках любого типа. Если говорить откровенно, то мне лично за проект не стыдно.

До недавнего времени БН-600 был самым крупным реактором. Он и сейчас остается актуальным. Сегодня на нем проводится огромный комплекс работ. Именно комплекс: исследуется состояние оборудования, готовятся предложения по замене машин и устройств, выработавших свой ресурс. Проводится анализ соответствия энергоблока современным требованиям, нормативно-технической документации, при необходимости разрабатываются и согласовываются компенсирующие мероприятия. При оценке безопасности – тот же сценарий с компенсирующими мерами. Ну а по срокам, как говорится, буквально в этот или следующий год будет видно.

Одно продление срока эксплуатации блока БН-600 уже было. Его продлили через 30 лет работы на десять лет, сейчас очередное продление – еще на такой же период. Получается, что основное оборудование, которое было там установлено, функционирует, вырабатывает все возможное.

Меня нередко спрашивают, нужен ли нам проект БН-2000, о планах развития которого якобы упоминали СМИ. Так вот, про БН-2000 я не слышал. Шли разговоры о БН-1500, были даже проектные проработки, а в петербургском «Атомэнергопроекте» состоялось заседание научно-технического совета на эту тему. Я считаю, не нужно гнаться за мощностью. Эффект от наличия на атомной станции БН-1200 связан далеко не с одной мощностью, выдаваемой в энергосеть. Здесь гораздо важнее эффект от замыкания ядерного топливного цикла, от решения проблемы ограниченного запаса природного урана, обращения с отработавшим ядерным топливом.

Не нужен нам пока БН-2000, давайте построим БН-1200 – целую серию, в том числе и для реализации за рубежом.

Молодое поколение в нашей отрасли именно в части проектирования я оцениваю положительно. Они много знают, но готовы слушать и слушают. Молодежи много, она грамотная и не перестает учиться – это самое главное, и это радует. 2021 г. Молодое поколение много знает, но готово слушать и слушает. Молодежи много, она не перестает учиться – это главное, и это радует.

Середина 60-х годов прошлого века. Страна на пике патриотизма, и нам в самом деле есть чем гордиться. Наши достижения в освоении космоса и строительстве мощнейших гидро- и тепловых электростанций, возведение новых металлургических и машиностроительных гигантов вызывают восхищение одних мировых лидеров, недоумение других и откровенное раздражение третьих. При этом мало кто из граждан СССР имел представление о том, как, кем и какой ценой обеспечивается безопасность страны, ее защита от тех, кто готов на многое для ее ослабления и даже уничтожения.

Вот эта защита и была основной задачей тружеников малоизвестной широкому кругу людей отрасли, управляемой органом с невыразительным на первый взгляд названием – Министерством среднего машиностроения. За скромной вывеской ведомства скрывалось государство в государстве со своей передовой наукой, новейшими технологиями и закрытыми городами. Люди, работавшие в институтах и на предприятиях нашего министерства, занимались тем, о чем позже властные лица с высоких трибун говорили: «Ковали ядерный щит Родины».

Мое знакомство с Министерством среднего машиностроения было связано с началом работы. Молодым специалистом я пришел на предприятие в Красноярском крае, которое занималось обогащением урана до кондиции, необходимой для создания атомного оружия. Это было производство с новейшей технологией в основе. Использование этой технологии, освоенной в промышленном масштабе только в нашей стране, полностью удовлетворяло потребность в сырье для нужд обороны и атомной энергетики.

Для этого в сибирской глубинке, неподалеку от главной жизненной артерии Сибири – Транссибирской магистрали, был основан городок Заозерный-13 (позже – Красноярск-45, а ныне Зеленогорск), и там началось строительство нового предприятия.

Город, расположенный на берегу таежной реки, был живописен: рядом сопки, нетронутая тайга, красивая и изобильная грибами, ягодами, зверьем. Там находились богатые охотничьи угодья, которые начинались в сотне метров от границы городской застройки. А мне 18 лет, практически мальчишка, выросший в степях юга Украины. Чувство восхищения и привязанности к этому чудесному краю у меня возникло сразу.