Повертел рукой, осматривая наруч. Непритязательная с виду штука. Но кое-что может, да. Очень даже сильно может, если знать как. Анализировать среду и закрывать ширмы - да тут потенциала херова туча плюс тактические возможности. Словно в ответ на мысль трепыхнулся зеленый мотылек индикатора. Общение? Контакт? Констатация? Ответы добуду, дайте время. Практика и не такое вскрывала, иногда, правда, летально… И опять нахлынул холод пустоты.

Присмотрелся к сосредоточенным лицам. Молчат, сопят, обдумывают. Отходняк – дело интимное по большей части. Пережитое укладывается кирпичиками на возбужденную психику и важно правильно утрясти груз. ПТСР никто не отменял - размягчает мозги на раз. А мягкие вооруженные мозги – такое себе удовольствие.

– Кому понравилось? – нарушил я тишину. Ива сбилась с ритма помешивания.

Треснул костерок, резче обозначился шорох зоны.

– Вопрос с подвохом? – решился умник, откладывая нож, который излишне методично затачивал.

– Чего? – улыбнулся ему.

Шест спокойно поднял руку. И вернулся к перебору рюкзака. Фыркнул, извлекая пачку печенья:

– Нашел. Говорил же - была.

– Ты сказал, вафли, - возразила Ива. – Прозвучало, вафли.

– А есть вафли?
– встрепенулась Крыса.

– Ну вот видите, - кивнул я.

И темное ушло, сгинуло между обшарпанных стен, рассосалось в сером небе, где органично текли белесые полосы от далекой Оси. Опыт – лишь опыт, если смог унести. Слова не помню, которого инструктора. Помню, что жилистый был и нос характерным клювом. Смеяться любил и женщин.

Поели от души. А Фрау, не смотря на протесты, выдали двойную. Партия сказала – надо, за возражения - расстрел. Утрирую, конечно, но кулинар верно истолковала мою добрую улыбку. И чая байхового приняли, примиряя насущное с ожидаемым. Царапины замазаны, разгрузки подтянуты, обувка осмотрена. В моем случае, топтуны пришлось сменить – изнанке барьера не понравилось, что зашел с ноги, если образно.

Я прислушался к сигналу, что последние полчаса базировался градусов на 5 от Оси. Прием более уверенный, значит чутка приблизились, что сочту за достижение. А то, что направление цели менялось – херня. Может ячейка нервная или еще чего.

Через часок выдвинулись. Фрау пока водрузили на телегу - копить силы. Типа главный колдун – им положено в паланкинах.

– Не ерзай, - попросил Шест, задавая кривую объезда через бетонный завал.

Первый же перекресток не порадовал торосами мусора. И подземные коммуникации вскрыты, точно взрывом. Знай, лавируй, да присматривайся, чтобы не навернуться. С горки в канаву, из канавы в провал.

– Через перекресток сойду, - твердо сказала женщина. – Ноги держат.

– Ива? – спросил я, изучая дырявый остов дома по левую руку. Было движение или нет? Дал отмашку мелкой: - Проверь. На скорости.

Взметнулась пыль, а санитар задумчиво констатировала:

– Пусть сойдет. Посмотрим.

Научный подход – уважаю. Через 15 секунд вернулась мелкая, лихо приложилась о борт колесницы и под ворчание тощего доложила:

– Нихера.

Тогда почему нервы царапает червячок угрозы? Минуту назад нет, а сейчас, сука, да. Слог высокопарный, признаю, но суть прослеживается… Чутка сдвинув автомат, спокойно сказал:

– Собрались. Контролируем фланги.

Бойцы переглянулись и насупились. Смотрятся внушительно, не отнять. Перевалившаяся через борт Фрау тряхнула руками, вроде как разминая. Я укоризненно посмотрел:

– Арбалет. Живо.

Пару часов шли ровно. Барьер под боком тянулся нескончаемой пеленой, мешая дороги и здания. Где-то вдалеке потрескивало, поскрипывало, напрягая слух. Вроде звона комара – с определенного момента бесит. Застарелых следов людского присутствия в достатке – банки, смятые обертки, вскрытые обломки со следами инструмента. И сухими не пахнет по уверениям тощего. Можно не гадать – пастбища обжиты, но несколько заброшены, что уже интереснее. Причины запустения, порой, случаются престранные.

Я покосился на барьер. Мозолит, падла, глаз. Отсюда чувствую непробиваемую равнодушную мощь. Остатки стен на ее фоне – тупо пожеванный картон. Даже немного любопытно – что станется с преградами ближе к Оси. Задавят монументальностью? Тенденция непонятная и нерадостная.

А спустя пару десятков перекрестков, двориков, проулков запахло дымом. Запах нехороший, неправильный – без терпких ноток уютного очага. Только тяжелая мертвая горечь. Тощий шумно вдохнул и придержал телегу. Хмурясь, обернулся:

– Командир?

Чуйка насторожилась – сделала легкую стойку, ну или припала и чутка оскалилась, кому как нравится. Наруч моргнул зеленым, потом красным, вновь зеленым. И погас, зараза. Встряска не помогла.

– Хорошо, - процедил я. – Оператор злопамятный. Внимание, смена. По команде «Раз» рушитесь на пузо и занимаете оборону. По команде «Два» рвете в развалины и атакуете выявленную угрозу по флангам. По команде «Три» тактически отступаете.

– Это как? – не поняла мелкая.

– Жопой вперед и огонь на подавление, - пояснил охотно. – Теперь вперед.