Вокруг разыгралась настоящая буря.

Закончится ли она когда-нибудь?..

* * *

В подъезде пахло испражнениями. Дежурно сгримасничав, Глеб пропустил вперед мальчика, а потом сам ступил на лестницу. Ладонь удерживал около лопаток ребенка – не касаясь, просто страхуя. Тот прекрасно поднимался и сам. Только медленно.

«Жаль, что тут лифта нет. Ну, ничего. – Глеб, не удержавшись, поправил капюшон на курточке мальчика. Тот никак не прореагировал. – Тихонечко дойдем до третьего этажа. Как-нибудь».

Телефон в кармане завибрировал.

– Да? А… привет.

– Ты куда пропал?! – На том конце голос давнего друга звучал возмущенно. – Почему телефон отключал? Совсем охренел? Я уж подумывал в розыск подавать!

– А, извини. Дела были. – Глеб подождал, пока покачивающийся мальчик преодолеет поворот.

– И что за дела на целых три месяца?!

– Я всем сообщение посылал.

– Ну да. «У меня срочные дела. Пропаду на время». Офигеть, как успокаивает! Обуенное объяснение, мать тебя перемать! – На том конце удрученно выдохнули. – Лады, объявился, черт глазастый. Спасибо, что не дохлый. Пошли бухнем. Расскажешь, где ты там пропадал.

– Не могу. – Глеб протянул руку и придержал мальчика, которого на очередной ступеньке качнуло в сторону стены. – На работу устроился. Нужно показать себя.

– Чего-о-о-о? Ты ж фрилансом обходился? И вроде как намеревался к какой-нибудь бабе пристроиться, чтоб не париться.

Глеб хмыкнул. Мальчик перед ним остановился, чтобы передохнуть. Юноша снова приготовил ладонь, но все также не касался без необходимости.

– С фрилансом не покончено. Но это как дополнительный заработок. Мне понадобилась стабильная работа. С трудовым договором.

– На кой черт?

– И я не смогу больше так часто с вами со всеми зависать, – игнорируя последний вопрос, сообщил Глеб.

– Э! Э! Давай колись!

– У меня ребенок.

На том конце воцарилась тишина.

– Пи-и-и-и-илять! Ты залетел?!! – От воплей мобильный в руках Глеба чуть ли не подпрыгивал. – Хрена ты не чехлил свое хозяйство, удод?! А-а-а, лажа… Теперь точно нам с тобой бухнуть надо!

– До встречи, Артем. – Глеб усмехнулся и, несмотря на протестующие крики друга, отключился.

Минут десять спустя они наконец добрались до дома.

– Невесть что, но это временно. – Глеб помог мальчику снять курточку. – Однокомнатная. Смотри, кровать купил тебе. А я на диване. Только прости заранее, он скрипит. У меня привычка ворочаться во сне. Присаживайся, Яша.

Поставив чайник, Глеб вернулся в комнату. Мальчик по-прежнему сидел неподвижно и глядел в одну точку.

– Ку-ку. – Он присел перед ним на корточки. – Тут, конечно, не хоромы. Но ночевать можно. Сойдет? Это как бы того… мое скромное обиталище.

Яков медленно кивнул. Глеб нахмурился. Глаза у мальчика все еще были какие-то неживые – как у куклы. Стекляшки, вставленные в глазницы.

– Мне придется на работе зависать. Ну, ты знаешь почему. Но в обед я обязательно буду забегать. А за тобой Регина присмотрит. Хорошо?

На этот раз Яков даже не пошевелился. Маленькая статуя.

– Хочешь кушать?

Неясное бормотание.

– Что? – Глеб приблизил к нему лицо. – Что ты говоришь?

«Не… заслужил…»

В душе вспыхнула ярость. Глубоко вздохнув, Глеб немного успокоился и мягко погладил племянника по голове.

– Может, блинчики? У меня видок, конечно, неважнецкий, и доверия я не внушаю, но готовлю неплохо. Не травану, по крайней мере.

Тишина.

– Яш?

Яков смотрел куда-то сквозь него.

Ласка и мягкость не помогали.

По-прежнему не помогали.

– Яков! – Интонации Глеба стали резкими. Мальчик встрепенулся и поднял голову. – Сейчас ты должен сделать те упражнения на кисти, которые показывал врач. Два подхода. А позже займемся другими тренировками.

В глазах Якова что-то вспыхнуло. Сердце Глеба затопило сожаление. Почему же так?.. Почему только сейчас мальчик казался по-настоящему живым?

– Сделаешь два подхода. И будут тебе блинчики. Только при этом условии.

Огонь в глазах Якова стал ярче. Он увлеченно кивнул.

Глеб протянул руку, но в последний момент удержался от ласки. Нежность не подходит этому ребенку. Он не знает нежности. И, судя по всему, поздно что-то менять.

По пути к кухне Глеб задел футбольный мяч. Тот прокатился до прихожей – недалеко, всего каких-то два метра.

Драгоценность покинула Королевство. Оно было гиблым, а драгоценность была хрупкой. Кто мог знать, что в ней есть внутренняя сила? Драгоценность по-прежнему сияет, но все еще такая хрупкая…