— Съешь? — предположила я.

— Съем, усыплю и съем! — рявкнул кот в ответ.

При этих словах Вар и Ванька загородили меня собой, но все было бесполезно — кот уже запел свою колыбельную. И хотя Лиса пыталась его перекричать, толку от нее было мало. Сон начал охватывать нас. Лиса тоже начала шептать заклинание, чтобы мы не заснули. Это помогло, но ненадолго. Тогда я разозлилась и пошла в контратаку, с трудом встав на ноги, чтобы казаться выше. Это был мой сольный выход против кота. Я запела уже свою песню, но голос у меня был паршивый и не мелодичный.

В темно-синем лесу,

Где трепещут осины,

Где с дубов-колдунов

Облетает листва,

Hа поляне траву

Зайцы в полночь косили

И при этом напевали

Странные слова:

Песня помогла отвлечься от усыпляющего голоса кота, который стал петь еще громче, забывая о мелодичности. Я в ответ тоже запела громче, уже буквально оря песню. Мои спутники прикрыли уши.

А нам все равно,

А нам все равно,

Пусть боимся мы

Волка и сову.

Дело есть у нас -

В самый жуткий час

Мы волшебную

Косим трын-траву!

Кот тоже орал свою колыбельную, шипя при этом в ярости. О музыкальности уже не было и речи. Его песня полностью потеряла свои магические свойства, и мы просто соревновались, кто сильнее и громче перекричит другого.

А дубы-колдуны

Что-то шепчут в тумане,

У поганых болот

Чьи-то тени встают...

Косят зайцы траву,

Трын-траву на поляне,

И от страха все быстрее

Песенку поют:

— Все, хватит! — завопил кот. — Я тебя и так съем! Тебе же больнее! — Кот приготовился к прыжку, а я стала активно думать, все еще ору песню.

А нам все равно,

А нам все равно,

Твердо верим мы

В древнюю молву:

Храбрым станет тот,

Кто три раза в год

В самый жуткий час

Косит трын-траву!

План пришел тут же. Я даже не успела его обдумать — это было просто озарение. Я запустила руки в рюкзак, который, слава богу, лежал рядом. Там, в отдельном кармашке, у меня были лекарства. Вытащив весь пакетик, я нашла нужный мне пузырек. Вар с Ванькой пытались задержать кота, но безрезультатно. Волк получил когтями в бок и уже нападал на кота, истекая кровью. Я стиснула зубы. «Ну погоди, сволочь сказочная». — подумала я.

Я все-таки нашла нужный пузырек, открыла его и пролила несколько капель на землю. Эффект был потрясающим. Баюн успокоился и немигающим взглядом уставился на пузырек в моих руках. Да дорогие мои, это валерьянка. Я долго думала, брать мне ее или нет. В последний момент хотела оставить, но рука дрогнула, и я ее взяла. И не зря, вещь спасла нам жизнь. Я смотрела, как мутнеют глаза кота.

— Ну что, киса, нравится запах? Вижу, что нравится. Иди сюда, кис-кис. Сейчас немного налью. — язвительно пропела я.

Кот, как под гипнозом, приблизился. Я бросила открытый пузырек на землю и, пока кот вынюхивал лекарство и пытался его слизать, бросилась к своим спутникам. Волк тяжело дышал, из раны сочилась кровь. Ванька тоже пострадал, рука его была в крови, но над ним уже колдовала Лиса. И почему она в первую очередь бросилась к Ваньке, а не к Вару, который был ранен сильнее? Я подбежала к волку.

— Как ты? — спросила я.

— Жить буду, но двигаться еще долго не смогу. — ответил Вар и осторожно лег, стараясь не потревожить свои раны.

— Подожди, сейчас все исправим. — сказала я, доставая из-под кофты волшебный кулон и прикоснувшись к ране Вара. Кровь, благодаря волшебству, остановилась. Затем кровь расцвела алыми цветами, которые осыпались и упали на землю. Наконец, раны начали затягиваться.

— Чем ты его успокоила? — спросила Лиса, которая поддерживала Ваньку, указывая на кота.

— Валерьянкой. — ответила я. — Коты на нее реагируют особенно сильно. Он будет еще долго в таком состоянии.

— Сваливать надо, пока он не пришел в себя. — сказала Лиса, осторожно посадив Ваньку на землю и пошла за конями. Я обернулась к друзьям.

— Сможете продолжать путь? — спросила я.

— Сможем. — ответил Вар. — Лиса права, нам нужно уйти отсюда. — Он вздохнул и тяжело поднялся.

Баюн.

Долго ли коротко ли, но день сменился ночью, когда Баюн, наконец, отошел. Голова была тяжелой, болела и хотелось пить. Все вокруг кружилось, а кот проклинал недавних гостей, особенно посланницу богов. Тяжело встав, шатаясь из стороны в стону, кот побрел вглубь леса. Далеко он не ушел, вокруг него поднялся темный ветер, удушающий, режущий и отравляющий. Баюн пригнулся и жалобно замяукал. Ветер успокоился, а перед котом стояла фигура, закутанная в шкуру баркса — северного демона, имеющего теплую шкуру и считающегося опасным типом демона с острыми когтями и клыками. Человек откинул капюшон, и перед котом уже стоял старик с черной козлиной бородкой и красными злыми глазами.