Шрифт:
— Ты делаешь только хуже! — продолжал Марк, повышая тон. — Давай поговорим!
Спасительная заставка не появлялась. Снежана щёлкнула рубильник света.
— Чёрт. Электричества нет.
Взглянула в окно: сумерки надвигались, давя на город тёмно-серым небом.
— Так я зайду?
— Нет! Я уже набираю полицию!
— Прошу, только не полицию! Сначала поговорим!
Она не хотела разговаривать, не хотела думать, знать, что он в любую минуту может ворваться в спальню и сделать с ней всё, что угодно. Тот Марк, что обнимал её после ночных кошмаров, шептал слова любви в предрассветном тумане не мог причинить вреда. Но этот, совравший о встрече с Ангелом…
— Я не убивал Ангелину!
Снежана замерла.
— Не убивал, слышишь?
Коснулась холодного окна ладонями, закрыла глаза.
— Я всего лишь… — тихо продолжил Марк.
— Так ты был у неё…
— Выслушай!
— И соврал.
— Это не я её убил, поверь мне!
Снежана не знала, что думать. Обернулась — силуэт опустился на пол. Снежана тоже села — на кровать, глядя всё туда же — на стеклянную перегородку. Мгновение, и в правой руке Марка вспыхнул огонёк. Сигаретный дым облепил «окошко».
— Ты… ты куришь?
Молчание.
Снежана обняла себя за плечи. «После» продолжало рассыпаться на миллионы сомнений и миллиарды вопросов.
— Ты же не курил… — тихо напомнила Снежана. — Или…
— Или. — Ответили из-за двери. — Я всегда курил, но для тебя этот факт был нежелателен, поэтому я скрывал.
— Не… не понимаю.
— А ещё я был женат, у меня есть дочь, — продолжил откровения Марк. — Я никогда не читал Шекспира и не люблю разгадывать судоку.
— Сплошная ложь… — сдавленно произнесла Снежана. — Но почему? Зачем? Что ты вообще за человек?
— Живой, — ухмыльнулся Марк. — Этого тебе недостаточно?
Она не понимала его. Совершенно. О чём он говорит?
Бросила взгляд на телефон, в окно и подошла к двери.
— Зачем ты убил Ангела? — спросила, прижавшись лбом к перегородке.
— Я уже сказал — не убивал я твою Ангелину, — в голосе проскочило раздражение, чего до этого дня она не замечала. Всегда такой спокойный, уравновешенный — непохожий на НЕГО. А тут…
??????????????????????????— Кто ты, Марк? Я вообще тебя знаю? — спросила и сама испугалась возможного ответа. Испугалась разбиться вдребезги о его правду. Хотела ли она её знать? Снежана сомневалась. Вдруг Вита права, и он такой же, как муж. И что тогда? Сначала убийство Ангела, а затем что? Убьет её?
— Снежан, — затушил сигарету, вжав её в пол подошвой ботинка.
Мало того, что Марк курил в квартире, так ещё и портил линолеум!
— Эт-то… мой дом. Не-не смей портить линолеум, — голос дрожал, но произнести эти слова казалось важным, будто озвучив их, она чуть-чуть, но возвращала самообладание. Делала шаг на пути к собственной храбрости.
Шаг на пути к собственной глупости.
Такая мысль пришла секундой позднее. Злить незнакомца, причастного к смерти коллеги. И о чём она только думала?
— Снежинка, я хочу поговорить. Давай я открою дверь и войду в спальню. Хочешь, принесу яблочный сок? Ты успокоишься, и мы побеседуем.
Побеседуем… Словечко мужа, ненавистное всеми фибрами души.
— А сейчас мы с тобой побеседуем, — говорил ОН, сажая её на колени. — Ты, ничтожество, Снежа, но я тебя люблю.
«Побеседуем» звучало после брачной ночи. После кулачной любви в день, когда он увидел её с одноклассником; после встречи в супермаркете, где она стояла рядом с соседом. «Побеседуем» сопровождало самые холодные ночи их совместной жизни.
Этим словом ОН пригласил её на первое свидание.
— Снежана, я предлагаю встретиться после работы. Побеседуем в кафе. Согласна?
И если сейчас она чего-то и хотела, то точно не «беседовать».
— Ты, наверно, сравниваешь меня с мужем. Но я не такой. Снежинка, давай побеседуем. Чёрт! Я не хочу общаться через дверь!
Снежана молча заплакала.
Глава 6
Школьные годы Александра Селивёрстова запомнила, как череду долгих серых, дней, сопровождаемых насмешками одноклассников и собственной агрессией. Её самоуверенность и своеобразное отношение к цвету заложили фундамент отчуждения и непонимания между сверстниками, учителями.
Родителями.
Возникшие позднее азарт к работе милиции, чрезмерная любовь к мрачным произведениям, вроде историй По, Кинга и Лавкрафта, а также заинтересованность в психологической литературе, лишь убеждали окружающих в сашиных странностях. Когда на уроке литературы вместо «Пропасти во ржи», Селивёрстова, не таясь, читала книгу по психологии убийства, найденную где-то на развалах Крупской, учительница показательно отругала её, заявив, что та сорвала урок. Подобные инциденты повторялись не только на литературе, но и на других предметах. Учителя возмущались, но и Саша не молчала.