— Боже, — закричала я от боли, тряся рукой.

— Упс, горячеват, видимо, — пожала Юля плечами и уселась на место.

— Могла бы просто вылить на меня кипяток без магии, — прошипела я.

— Спасибо тебе, дорогая Тоннеля, — изобразила Юля мой голос, — всегда пожалуйста, Цветная, — ответила она за себя.

Маркус подошел и наклонился ко мне. Его руки дотронулись до ожога. Если прикосновения возможны лишь из-за увечья, я готова терпеть. Он осторожно подул, отчего по телу пробежали мурашки. Я сглотнула, наблюдая за ним, и через мгновение утонула в серых глазах.

— Ты за 15 секунд упомянула и Бога, и черта, — улыбнулся он, не отводя взгляда, и вновь дежавю, будто это уже было.

Я быстро заморгала, тщетно пытаясь найти ответ в голове, там было пусто. Словно мозг вынули и думать было нечем.

— Мы знакомы? – наконец спросила я.

— Конечно, ты забыла? – усмехнулся Маркус.

— Нет, виделись ли мы раньше?

Он не торопился с ответом, размышляя.

— Я помогу, — подошла Тами. – Все делать так же? – обратилась она к Маркусу, а я почувствовала разочарование, что ее руки сменят его.

— Да все нормально, — разубедила я ее. – Уже прошло.

Он медлил с ответом, изучая меня. Я не знала, на каком уровне он видит: как Валера, как обычный человек или имеет что-то свое.

— Это лишнее, Тамуна, — согласился он со мной, размыкая руки. Надеюсь, мое разочарование заметил только Валера, я старалась не показывать чувств.

— Ладно, мне надоело, пойду пройдусь, — Виталик спустился с веранды и направился по одной и троп, доставая пачку сигарет из кармана.

— Далеко не уходи, есть будем, — крикнула ему вслед Тами.

— Мне тоже пора, — Маркус взял куртку и надел ее.

— Может останетесь на обед? – спросила как-то робко Тамуна. – Изысков не обещаю, — стушевалась она.

— Кстати, — удивленно воскликнула Тоннеля. – А бессмертные едят?

— Едят, — усмехнулся Маркус.

— Нектар пьют или тушёнка тоже сойдет?

— Юля, — остановил ее Валера.

— А что? Я любознательная. Не каждый день с друидами говорить приходится.

— Оставайся, — отчего-то настаивала Тами, а я не мешала. Неважно, кто уговорит его, если он задержится еще ненадолго.

— Ладно, — согласился Маркус. – Почему бы и нет.

Я понимала, как меня зацепили его слова и действия. Прекрасный незнакомец появляется из ниоткуда и спасает, правда, не своими руками, но все же. Он дал главное – возможность все исправить.

— Может, это реалити-шоу какое-то? – предположила Тами, разливая по чашкам суп.

— Нормальные такие спецэффекты, — Тоннеля размешивала чай пальцем на расстоянии, вода с точностью повторяла ее движения. – А вот и ты, — обратилась она к Виталику, вошедшему в дом.

— Круглый стол? – окинул он взглядом собравшихся.

— Прямоугольный, — ответила Тоннеля. – Садись, в ногах правды нет.

Ели мы молча, будто лишь за тем здесь и собрались, и как только Виталик закончил, он пошел складывать вещи.

— Уже уходим? – спросила Тоннеля. – Ладно, — пожала она плечами, следуя его примеру.

Маркус поблагодарил за обед.

— Я подожду на улице, — предупредил он, оставляя возможность поговорить без него.

— Ребята, не сходите с ума! – я ошарашенно смотрела на них, не веря глазам. – К чему такая спешка? Валера, ну хоть ты скажи!

— Лия права, решение слишком спонтанное и необдуманное. Дайте время себе до завтра.

— Валера, заканчивай, — перебил его Виталик, — ты – шикарный оратор, но я решил. Если кто-то говорит мне, что я не смогу, я обязан доказать обратное!

— Не тот случай, — не соглашался Валера.

— Ну вот ты и остаешься, — он затянул шнурок внутренней части рюкзака и накинул клапан. – Я же не долблю тебе голову, что пришли вместе, и уйти должны вместе. Вот и все.

Я с жалостью смотрела, что наша, успевшая стать дружной компания, рассыпается, но молчала. Если голос разума, взывающий к ним из уст Валеры, не помог, то и я бессильна.

— Позвони моей матери, — лишь попросила я Юлю, которая быстро скидывала свои вещи в свой рюкзак, и она кивнула.

— Я вот тут бутерброды нарезала, — Тами протянула сверток Виталику, и он с благодарностью принял.

— Спасибо, — парень засунул в верхний карман еду, — и отдельное за то, что не учишь, как поступать.

— Однажды я уже решила судьбу человека, — горько улыбнулась она, и я поняла, что у нас ничья: двое уходят, двое останавливают, а Тамуна воздержалась.

Меня всегда пугали смены в лагере, когда приезжаешь и знакомишься с людьми, с которыми придется жить месяц, привыкаешь к ним, прикипаешь, а потом вас растаскивает в стороны, и сердце жмется от сожаления, вырабатывая слезы прощания. Потом письма или созвоны, и через время все утихает. Но сам момент прощания для меня подобен муке.