— Да, это было несколько не осмотрительно, — сморщилась и потерла лоб девушка.

— Да уж! Рад, что осознала.

— Я просто… Увидела его там и… — она потерла с силой глаза, открыла их широко, поморгала, — Меня немного заклинило. Он там на полу, как какой-то бродяга… И он… — она закрыла-открыла рот, не зная, как описать. — Видел бы ты его ауру, Тур, — она зашептала, глаза заблестели в темноте. В имеющееся маленькое окошко попадал свет полной луны, поэтому Тур вполне смог разглядеть набирающиеся слезы. — Да раньше от его ауры я слепла. Приходилось держаться с ним настороже, его душа пылала и была яркой даже за защитой. А сейчас… Черт, да свет грязной масляной лампы ярче будет. Они его…

Слезы так и не пролились, хотя ком встал поперек горла, но девушка все же сдержалась. В душе поднималась злость. Та голодная и звериная ярость, что давненько не проявляла себя. Имельда насторожилась и взяла себя в руки. Она почувствовала, как внутри груди начинает шевелиться недовольство, а полный желудок вдруг просит утолить голод… И выполнить обещание, которое она дала в обмен на силу.

— Пешет, — подозрительно нахмурился Тур и сделал шаг назад, — У тебя глаза светятся.

— Извини, — девушка отошла к окну и оперлась на раму, задышав глубоко и ровно. Турцел тяжело вздохнул и возвел очи к потолку, безмолвно прошептав что-то вроде «с кем ты меня свел». После случая в деревне, когда он своими собственными глазами увидел, на что была способна сила веры монахини, Турцел вдруг и сам уверовал. Не полностью, но что-то в его душе зашевелилось.

Обстановка в комнате была скудной: кровать, тумба с тазом для умываний, одна потухшая масляная лампа и сундук для вещей в углу. Мужчина подошел к единственной кровати здесь и провел рукой.

— Знаешь, может и к лучшему, что пацана на полу расположили, — Турцел не рискнул садиться на имеющуюся перину и присел на пол, вытянув ноги. Как ни странно, пол оказался чистым — даже мусора не было. Возможно, после каждых гостей полы здесь мыли, а вот постельное белье менять не удосуживались. Через пару минут к разбойнику присоединилась и девушка, так же вытянув ноги. Они недолго молчали. Турцел не мог долго держать рот на замке, поэтому первым тишину нарушил именно он.

— Предположим, что мы вот такие молодцы завтра успешно и без потерь вызволим твоего брательника из лап поганых магов… Ну, э… Не в смысле, шо ты тоже поганая. Я не имел в виду, что все маги, а то есть… Ну, я имел конкретно этих… Ну, ты поняла, короче. Так вот.

Пауза.

— Куда ты потом?

— Не знаю, Тур, — устало и тихо ответила девушка, — Есть одна мысль, но так далеко я не заходила. Сначала бы Митриша вернуть.

— И все же? Я просто покумекал так, в принципе я могу найти тебе место, где можно залечь на дно. Там не ахти какой курорт, но жить можно.

Имельда сидела с закрытыми глазами, представляя себе все тот же поток чистой реки, и она почувствовала нечто новое по отношению к Турцелу. Он говорил, и от него исходили мягкие волны тепла. Он вспоминал кого-то важного для него. Женщину. Перед глазами мелькнули мягкие руки, присыпанные мукой. Уверенными движениями они мяли тесто. Постепенно перед взором вырисовывался образ в меру пухлой молодой женщины. Русые волосы собраны в тугой пучок, но несколько прядей выбились и щекотят щеки. Она мягкая и домашняя, как та сдоба, что она печет…

— Нет, — девушка вынырнула из своего видения и потерла лоб. Она прервала Турцела, который все это время что-то рассказывал об этом месте. Он и словом не обмолвился ни о какой женщине. — Ты помоги мне с братом и на этом все. Хватит с тебя риска. Ты, итак, засветишься перед служивыми магами, и тебе так, итак, придется затаиться на время. И это еще одна причина разойтись нам с тобой. Нас будут искать. Если поисковики выйдут на тебя, то найдут меня и Митриша. А если нас поймают первыми, то есть шанс, что тебя это все дерьмо обойдет стороной. Ты им не нужен.

Имельда замолчала, облизнув губы; в горле пересохло. Турцел протянул, молча, флягу.

— Ой, нет, спасибо, — сморщилась Имельда, заулыбалась, — Знаю я, что у тебя там плескается.

— А шо у меня там плескается?

— Точно — не вода.

Разбойник загоготал.

— Отчего не выпить? Почему ты не пьешь?

Имельда вздохнула.

— Если выпью, теряю контроль над собой, — она поводила ладонью с растопыренными пальцами над головой.

— А… Это из-за этого самого… Ну, таво, — он поцарапал макушку под своей шапкой.

— И это тоже. Ой, Тур, причин много почему мне лучше быть трезвой.

— А если все же выпьешь? Что тогда?

— Ну-у… Тогда будет беда, — не желала вдаваться в подробности.

— А ты стоишь Мару. Из тебя хрен вытянишь всякие интересные подробности, — Тур заворчал, а Имельда грустно улыбнулась, — Ты так и не сказала, куда потом подашься? Пацану же нужна будет помощь. И лекарская в том числе.

— У меня есть знакомый в столице. Думаю, он окажет поддержку, если я попрошу.

— О, как. Ты в нем так уверена?