— Все нормально, — заверила девушка, слегка улыбнувшись и вытерев украдкой лоб. Мару приоткрыл глаза. Он, молча, вопросительно дернул головой, мол, что такое? Имельда так же, не произнеся ни слова, отрицательно покачала головой: «Ничего».

И все. Больше ничего не происходило. Ну, кроме разве что попыток Турцела спереть целую головку сыра, которую он втихушку пытался засунуть к себе в суму. Имельда сквозь дрему пихнула его в бок, а Мару только улыбнулся, даже глаз не открыв.

Когда солнце поднялось над горизонтом полностью и даже уже начало нагревать их телегу, повозка замедлилась, свернула на обочину и остановилась. Торговец слез с козел и, откинув полог с телеги, гордо сообщил, что благородные путешественники прибыли в пункт назначения.

Имельда высунула голову из повозки и огляделась. Местность ей была не знакома. Они стояли справа от дороги, съехав на относительно сухой участок земли. Торговец проехал немного дальше крупной развилки, чтобы не преграждать путь другим путешественникам и обозам. Они прибыли с северо-запада, проехав по разбитой дороге сквозь поля и грязь. Эта колея грязной скупой речушкой «вливалась» в более широкий путь, что вел к городу, чье название даже запоминать было ни к чему. А направо, на юг, вела дорога в объезд этого самого безымянного городишки к центральному тракту, который уже полноценной чистейшей «рекой» стремился к сердцу этого государства — Ваалару.

— Вот, господари, туда вам надо, если не хотите прибарахлиться на базаре, — тучный торговец махнул в сторону объездной дороги. Турцел, ворча что-то себе под нос, выбрался из телеги сам и подал руку помощи девушке. Имельда с благодарностью приняла ладонь мужчины, не боясь трогать его. Не было уже ничего такого, чтобы она боялась узнать о нем. Не ожидая чего-то кардинально нового от своего проводника, девушка неожиданно для себя уловила нотки вины где-то очень глубоко в душе мужчины.

Спустившись, девушка одернула одежду и обернулась. Торговец забирался на козлы, натужно пыхтя и отдуваясь. Мару продолжал сидеть, глядя на Турцела и Имельду.

— Ты чего там застыл? Сейчас с ним уедешь, — улыбнулась девушка, поставив руку козырьком ко лбу, чтобы солнце не светило прямо в глаза. День обещал разыграться к обеду. За время пути все облака разбежались по небу, спрятавшись за горизонт. Торговец, наконец, забрался и взялся за вожжи. Мару даже не думал двигаться с места, глядя на девушку каким-то не передаваемым взглядом. Турцел молчал сзади. — Мару? — Имельда растеряно забегала взглядом от лошадей к мужчине.

— Ну, бывайте, — торгаш замахнулся и хлестнул лошадей. Телега, скрипя колесами, разрезая слой грязи, медленно двинулась вперед.

— Стойте, подождите! Да постойте же!

Торговец недовольно отдал команду лошадям и те непонимающе заржали, но остановились.

— Ну, чево еще!? — он недовольно обернулся. Раскрасневшиеся щеки гневно затряслись, но Имельда не обратила на это ни малейшего внимания.

— Мару, что происходит? Ты не идешь с нами? — Мужчина будто смущенно и даже виновато мотнул головой, но взгляд не спрятал. — Но как… Как же… Куда? Почему? — полная растерянность отразилась на лице.

Он протянул руку с довольно высокой повозки, глядя на Имельду сверху вниз. Посмотрев на протянутую руку, девушка пару раз хлопнула глазами, но вцепилась в нее, словно утопающий в спасательный канат.

— Это твой путь, — намеренно произнес он на вааларском, — Не моя битва.

— Да я же не… Но… Как же, — Имельда стала чаще моргать, не улавливая сути. Она совсем не хотела принимать очередной выверт реальности. — Я думала, что мы… Там, между нами… — она одернула сама себя. Мысли путались, а дыхание стало тяжелеть. Ее карточный домик, который она пыталась собрать, рухнул, так и не достроенный. В очередной раз ситуация выходила за грань ее контроля и это выбивало из колеи. Руки затряслись. Разум понимал, о чем говорит Мару, что на самом деле все было именно так: это был не его путь. Он лишь вызвался ее проводить, но не сопровождать всю жизнь. Это разное. Но сердцем то она чувствовала совершенно иное и осознать такое его решение она совершенно не могла. Не хотела. — Мог сказать раньше, — она отпустила его руку резче, чем было необходимо, — Просто сказать.

— Ну?! Долго мне еще ждать!? Время — деньги! У меня товар простаивает!

— Езжай, — Имельда метнула в сторону мясистого торгаша не самый добрый взгляд. Мужик поерзал на козлах, стеганул излишне скоро лошадей, и повозка дернулась в путь. — Удачи, — произнесла девушка, глядя уже на Мару. Во взгляде плескалась целая смесь из обиды, разочарования и растерянности. Мужчина приложил пальцы ко лбу, отнял их в сторону девушки и вернул к себе.

Имельда пыталась понять суть этого жеста. По туманным попыткам Мару объясняться без слов, она примерно уяснила, что этот жест значит. Он был относительно универсален и применялся тем племенем, что спасло маленького мальчика в далеком прошлом, когда нужно было поблагодарить, поприветствовать или попрощаться. Человек отнимал часть себя, связывал с другим человеком и возвращал это единство себе. Словно говоря: я буду помнить тебя в душе. Вот что это означало. Хотелось повторить, но представив, как со стороны это будет выглядеть неестественно и глупо в ее исполнении, она отвернулась и прошла мимо Турцела, глядя под ноги, куда-то в грязь. Тур пару раз махнул Мару на прощание, улыбнувшись немного грустно, и отправился вслед за девушкой по слякоти дороги, ведущей к центральному тракту.

Он был уже близко…

Удивительно, но вот уже час их пути, Турцел пристыженно молчал, шагая рядом с девушкой, но все время либо немного впереди, либо немного позади, чтобы не пересекаться взглядом.

— Ты знал, да?

— Ась? Шо знал? Нет, нет, я ничегошеньки…

— Не заливай, Тур. Врешь ведь, сразу видно, — мужчина звучно засопел, разбрызгивая грязь впереди, — И это при том, что я даже лица твоего не вижу.

Он затормозил, так что Имельде пришлось его обогнуть, перешагнув через небольшую лужу.