– А дальше?
– ехидно спросил я.
– А дальше, Виль, ты написал?

Он промолчал, постукивая пальцами по столу и глядя в окно.

Тогда я подхватил его стихи:

– Что, тяжело им быть рабами, да?

Тяжело им быть рабами,

Но представьте, что же будет,

Если их убрать оттуда?

Кто тогда работать станет?

Подумай, Виль!

...Лишь когда Виль ушел, я понял, как я себя по-свински вел! Но тогда уже стало не до того...

Виль зыркнул на меня, выскочил из-за стола и исчез за дверью. Дверь хлопнула. Подумаешь! Я тоже так умею - хлопать дверью, не касаясь ее. Мы с Джоном так девчонок пугали, а потом они сами научились.

Так, а теперь - Левка! А с Вилем я помирюсь.

"Стоп, стоп, стоп!
– сказал я себе, выйдя во двор.
– А вдруг у Левки ничего важного? Или он разыграть меня хочет? Ну, держись тогда!"

Сражение во дворе, судя по всему закончилось миром. Потому что Джон куда-то исчез, а Зубастик и Пиф убирали солдатиков в ящик. Водили ящиком над ними, и солдатики сами устремлялись к нему. Как этот самый... ну, как его... пылесос, вот! Простое слово. "А еще там был телевизор," - вдруг вспомнил я.

Из самой большой башни, где у нас живут звери, появилась Пума. Она вообще-то наш друг, только вредина. И ябеда. Я окликнул ее:

– Эй, Пума, я где Левка?

– Х-х-х-а-а-а-х, - выдохнула Пума в ответ. Она строит из себя важную особу.

– А все-таки?

– Где ж ему быть, как не на речке?
– оскалилась Пума. И пожаловалась: - А коз я ваших все-таки съем. Покоя не дают своими рогами!

– Сара и Юлька?
– удивился я.
– Они милейшие создания!

– Тогда научите их говорить, - попросила Пума.

– Говорить? Ты, Пума, не понимаешь! Как я их научу, когда они глупые?

– Х-х-х, - сказала Пума. И пошла к воротам.

Я поднялся на башню, с которой видно речку Полянку. Ветер надул мою рубашку и ласково взъерошил волосы. Когда ветер такой сильный и ласковый, то обязательно должно случиться что-нибудь хорошее. Во всяком случае, у нас в замке. Но я увидел Левку - внизу, у самой воды, и понял, что вряд ли что-то хорошее случится. Вряд ли. Я умею - без дураков!
– чувствовать настроение друзей, и сейчас угадал в Левке такую смертную тоску, что хоть вой.

Правда, Левка не выл. Он поднял глаза кверху и увидел меня. Развел руками, и взлетел на башню. Ноги его были мокрыми и в подсыхающем иле.

– Что случилось?
– шепотом спросил я.

– Пойдем в нашу комнату, - попросил он.

Мы пришли в его с Джоном комнату, и там оказался Джон. Он сидел, задумчиво подперев голову и смотрел в окно, на разлетающиеся над нашей горой золотистые зайчики. Я не знаю, откуда они берутся, но Джон говорит, что это игра природы...

– Вы хотите поговорить?
– живо спросил Джон.
– Одни?

– Нет, сиди на месте, - остановил его Левка.
– Я вам хотел рассказать... В общем, я скоро уйду...
– он вздохнул, хотя я подумал, что так задыхаются, когда не хватает воздуха.

– Уйдешь? Как Волчок?
– с пониманием спросил Джон.

– Хуже...

2

Мышонок, который жил под полом, прислушался и шевельнул усиками. Кажется, наверху кто-то всхлипывал. Невнятно слышались голоса. Любопытный мышонок побежал к щелке - посмотреть.

Трое мальчишек. Двоих он знал - они жили в этой комнате, их звали Джон и Левка. Левку даже очень хорошо знал - это он научил мышонка говорить и часто играл со всеми мышами. Втайне от других.

Третьего мальчишку он тоже видел раньше, только не знал, как его зовут. Этот белобрысый мальчишка сидел на лавке у стены с нахмуренным лицом и комкал в руке подол своей безрукавки.

А Левка... Это Левка что-то сбивчиво говорил и всхлипывал. Мышонок разволновался: Левка, его друг, едва не плачет! Ему плохо!

– Левка, извини, - тихо проговорил в это время белобрысый мальчишка. Он взял Левку за руку.
– Не рассказывай дальше.

Левка не ответил. Он смотрел на Джона, который хмуро молчал.

– Продолжать?
– спросил Левка.

– Да в общем-то все понятно, - медленно ответил Джон.
– понятно, что ты сделал.

В наступившем молчании только тикали часы. С кукушкой и гирьками. В полночь кукушка подаст свой механический голос и разбудит мышонка. Ку-ку...

Мышонок не знал, что ему делать.Как помочь?

...Мы не знали, что за нами наблюдает мышонок.

Мы засиделись до темноты, нас никто не потревожил. То, что рассказал Левка, было настолько же необычно для нас, насколько и... Мы бы не сказали - чудовищно, но что-то около того.