Шрифт:
Живые примеры и уточнения наставника немного примирили девушку с потоком информации, и все же после прочтения сих творений Инира неделю шарахалась от всего, что носило штаны. Даже от чучела в огороде.
За душевным состоянием учеников в школе следили так что наставник Мелед немедленно устроил ей пробежку со всем снаряжением, короткий бой с тремя соперниками и соревнование в решении задач со всем средним курсом. Ученица немного успокоилась, отвлеклась и больше наставники к этой теме на занятиях не возвращались.
Очнувшись от воспоминаний, Инира взглянула на солнечные лучи, теплыми квадратиками расчертившие пол: время подошло к полудню, пора идти в ратушу, на встречу с графом Бедсфордом.
Граф Бедсфорд
Фредерик Константайн Эрик Бедсфорд был в раздражении. Его план, тонко продуманный и согласованный с покровителем, был на грани срыва из-за упрямства наемницы!
– Чертова девка! – выпалил его светлость и приложился к бокалу с легким целебным вином.
Он специально потратил вечер, распивая неплохое местное вино со здешним градоправителем, чтобы побольше выяснить о самых известных наемниках. И несказанно обрадовался, узнав, что среди них – вот чудеса! – есть женщина.
Лучше не придумаешь! Обаять застенчивую провинциалку ему будет не впервой, а уж по прибытии в столицу вступит в действие его собственный план. Хитрый, коварный и весьма, весьма выгодный!
Пусть высокомерный покровитель ищет королевские побрякушки где угодно, а он, граф Бедсфорд наконец разбогатеет! Будет пить только лучшее вино и иметь лишь самых красивых женщин, которые сами выстроятся в его постель! Мужчина прикрыл глаза и облизнул яркие чувственные губы.
Из приятных видений его вырвал бой колокола на ратуше:
– Уже полдень, а наемницы все еще нет! – Граф брезгливо приподнял губу: за нынешнюю строптивость негодная девка получит плетей, едва ступит во двор его городского дома! А может он и сам будет не против наказать ее, если она окажется аппетитной штучкой и будет умолять его о пощаде самым нежным и страстным голоском!
Отхлебнув еще вина, граф Бедсфорд выглянул в окно на чистенькую городскую площадь: где же эта тварь? В двери деликатно постучал его личный камердинер и сообщил о прибытии госпожи Иниры.
«Госпожи»! – Фредерик фыркнул и недовольным голосом проскрипел: – Пусть войдет! – И вновь поморщился, когда в дверях показалась высокая сухощавая фигура.
Инира
Девушка с любопытством рассматривала Фредди: он погрузнел, постарел. Тщательно взбитые светлые кудри маскировали изрядные пролысины, а румяные щеки и нос сигнализировали о пристрастии к вину. Впрочем, серебряный кувшин, до краев наполненные вином кубки и сейчас красуются на столе, никуда не прячась, а ведь часы на ратуше едва пробили полдень!
– Добрый день, ваша светлость.
Пока она здоровалась, голубые глаза в сеточке покрасневших белков успели обшарить телохранительницу с ног до головы, и решить, что кусок она сухой, жесткий, но необходимый.
Выпятив нижнюю губу и брезгливо сморщив нос, Фредди буркнул:
– Добрый. Хотите ознакомиться с условиями контракта?
– Хочу, – Инира выбрала себе кресло на гнутых ножках и села, не дожидаясь приглашения.
Для повышения собственной значимости будущий наниматель прошуршал бумагами. Выдвинул и задвинул ящик стола и, наконец, бросил в сторону наемницы листочек бумаги с подписью градоправителя.
В документе значилось, что в связи с утратой личной охраны на территории города, королевский посыльный граф Бедсфорд, за счет города может нанять любую команду телохранителей, дабы без ущерба доставить в столицу его самого и груз…
Наемница прочла указ, проверила подпись и уставилась на Фредди. Он вальяжно приподнял брови – мол, что-то непонятно? Она уточнила:
– Какой груз? Сколько транспорта? Кого сопровождать, кроме вас?
– Груз легкий и тайный, – граф говорил высокомерно и презрительно, словно через силу общался с простолюдинкой, – Он поедет со мной. Транспорт – моя карета и повозка с припасами.
– Слуги? – Ини с трудом изображала равнодушие – Фредди раздражал ее чувствительное обоняние избытком ароматических шариков и масел. А противное постукивание перстней по столешнице могло вывести из себя и святого отшельника!
– Два кучера и камердинер, – все так же «через губу» бросил граф.
Слуг он людьми не считал. Привитое с молоком матери родовое высокомерие скрывалось лишь в присутствии высокопоставленных особ, способных и графа стереть как малозначащую пылинку.
Инира прищурилась и подвела итог: