Шаман еще немного сдвинул створку.

Я залез в фургон, прошелся вдоль бортов. Повздыхал и прошелся обратно. А потом увидел его.

Вряд ли сильно старая модель с историей, но исполнен он был на высочайшем уровне. Классика для моего старого мира и нечто экспериментальное для нового. Нулевый, чуть ли еще не в смазке — тоже «Винчестер», но уже помповый дробовик. Приклад из темного дерева, такая же только рифленая накладка на помпу, сверху ствол прикрыт перфорированным кожухом. Ствол по длине, как у моей старой двустволки, не обрез, конечно, но ухватистое. Да и приклад потом можно будет отпилить.

— Окопное ружье Винчестера? — рядом со мной возник Исаев. — Сам еще не пробовал, но за океаном он сейчас у каждого третьего охотника. — Отличный выбор, кстати. Пять зарядов, на двадцать метров валит будь здоров. Штык к нему возьми еще, уже местные кузнецы справили, эффект, как от серебра.

Исаев протянул мне штык, не шило, а полноценный длинный нож. И начал грузить меня патронами, кивнув, чтобы я сложил руки перед собой. Пара пачек зажигательных, одна с серебром и одна каких-то особых, чуть ли не шляпки от гвоздей вперемежку с обрезками монеток. Так, по крайней, мере я понял по рисунку.

— Поехали со мной в карьер. Помощь мнемоника мне пригодится в гробнице, — спросил граф, запихивая мне в карман несколько маленьких эликсиров с энергетиком и ночным зрением.

— Не, у меня дела в Белом Яре, а потом в столицу надо, — набегался я что-то уже по пещерам, хотя интересно было, что же там захоронено.

— Давайте, я вас найму? Двадцать тысяч и рекомендации московскому отделению Ордена?

— Пятьдесят, рекомендация и поручиться за нас в московском банке и у судебных приставов, — довольно бесцеремонно влез Захар и подмигнул Исаеву.

В баню удалось попасть только Банши. Гидеон занялся «буханкой» — подлатать чутка и заправить. Что-то ее заклинило — клаксон сам гудеть начал, когда я подошел, пошутили, что это она так сильно рада нас видеть.

Мы со Стечей не особо охотно, но решив с Железякой не спорить, пошли собирать все, что осталось от Старой гвардии. Даже не собирать, а просто перетаскивать, потому что порядок на площади уже навели. Трупы вывезли, ледяные глыбы раскидали по углам, чтобы людям не мешали, а все остальное ушло на склад местной стражи.

Излишне, думаю, уточнять, что часть добра куда-то исчезло, но и осталось на пару ходок. Захар запряг нас, переругался со стражей, не стесняясь в выражениях объяснил им, что пулеметы «Максима» так легко в снегу не теряются. Чуть не в круг их позвал на новый поединок, и они дрогнули, хотя знали, что к не членам Ордена это не относится.

Пулемет вернули, с запасной лентой и ящиком патронов сверху, которого я у “гвардейцев” не помнил. Вернули саблю Пахома и груду, явно чужого холодняка и прочих не особо ценных вещей: кастет, топор, несколько метательных и охотничьих ножей, парочку раздолбанных фонарей, портсигар и часы на серебряной цепочке.

Ценным был только огневик Пахома — красивая тяжелая зажигался с глубокими узорами в виде рогатых черепов и аббревиатурой какой-то молитвы. Ее забрал Стеча, но только после заверений Захара, что взятое в бою, карму не испортит.

Последним на стойке появилась небольшая стопка денег с мелочью, рублей триста — не больше. После чего вспотевший стражник в потертом мундире попытался незаметно свалить. Вообще, было впечатление, что нам сгрузили весь ненужный хлам с пыльного склада вещдоков и лишь для того, чтобы мы не придирались.

Но Захара было не провести.

— Так, чужого нам не надо! — управляющий завернул рукав, поплевал на крюк и начал перебирать кучу. — Это ваше… это опять ваше… это обратно ваше… это все время ваше…

У него включился режим Попандопуло из «Свадьбы в Малиновке». Уж очень ярко образ вспомнился — говорить-то он говорил, что не наше, но сам невзначай передавал предмет за предметом мне или Стече. Когда стражник, заметив, что случайно выдали нам что-то ценное, попытался тихонько это стянуть, у меня прям цитата в голове проигралась: «Че, ты хапаешь? Шо, ты хапаешь?» Но образ резко оборвался громким треском, от вбитого в столешницу крюка.

— А вот это наше, — твердо сказал Захар. — Так? Я нас не обделил? Похоже, что обделил, огнестрел-то где?

Одну «мосинку» Захар утащил сразу же после боя, а вот вторая потерялась, обрез неожиданно треснул, а “спрингфилд” переклинило.

Мне кажется, что Захара спасало от перегиба то, что мы были в глуши, а стража здесь числилась скорее номинально в отличие от охотников. А стражника спасло то, что второй «спрингфилд» все-таки нашелся вместе с дополнительной компенсацией в виде патронов под разные калибры, и то, что мы со Стечей устали, забрав перевозбужденного Захара чуть ли не силой.