Чтобы освободить волосы от стягивающих их нитей, Элиар начал перебирать их, как струны, одну за другой аккуратно вытягивая шпильки. И вот наконец гладкие темные пряди вольготно ниспадают на плечи.

Черный жрец с удовлетворением вспомнил, как несколько дней назад, приподняв бесчувственное тело, удобнее устроил Учителя под покрывалами. А потом тихо поцеловал эти самые волосы, увидев, что те проявили священное серебро.

Наполненная ванна обещала наслаждение – вода также была надушена шафраном. Три широких ступени вели к купальне размером с небольшой бассейн. Учитель был все еще очень слаб, а потому Элиар просто взял его на руки и опустил в душистую воду. Кажется, она начала растворять накопившуюся усталость: томительное напряжение отступало, ненавистная слабость понемногу выходила прочь. Красный Феникс слабо улыбнулся.

Белый пар плавал над горячей водой, с каждой минутой завладевая купальным помещением. От сильной влажности медные пряди Элиара отяжелели и начали крупно виться, но тончайшие нити волос Учителя по-прежнему оставались безукоризненно прямыми и гладкими, как шелк. Антрацитово-черными пятнами проступали они на поверхности воды, тянулись перед глазами сквозь ароматную пелену пара.

Вода в водяных часах текла, медлительно отмеряя время, и мало-помалу заполнила сосуд, готовый пойти ко дну. С процедурами пора заканчивать.

Стараясь как можно аккуратнее выжимать воду из мокрых прядей, Элиар собрал волосы Учителя в высокий хвост. Пряди падали вниз черными змеями, капли воды срывались с кончиков, словно сверкающие кристаллики хрусталя. Взгляд невольно соскользнул за ними, и сердце кочевника болезненно сжалось: священное тело Красного Феникса было покрыто недопустимыми следами пыток. Повсюду на белой коже расцветали цветочные узоры, причиненные узлами страданий.

Из-за недостатка духовной энергии раны Учителя все еще не зажили – сине-фиолетовые пятна расползались по запястьям и лодыжкам, как огромные уродливые кляксы. Словно дорогой шелк разрезали и испортили никчемным кухонным ножом.

Выждав время, достаточное, чтобы мышцы Учителя расслабились, а волосы начали подсыхать, Элиар бережно перенес его, задремавшего в тепле, обратно на кушетку. Промокнув излишнюю влагу, принялся втирать в плечи ароматную субстанцию, стараясь не причинять боль. Закончив, Элиар осторожно взял в руки узкие холеные ладони и поцеловал их одну за другой – торжественно, как целуют мраморную святыню, безо всякого намека на страсть или непристойность.

Прикосновение к священному телу Учителя было сродни прикосновению к телу божества. Божества, которого он все еще не мог постигнуть, но к которому доверчиво стремилась душа. Склонив голову, Великий Иерофант осторожно дотронулся кончиками пальцев до нанесенных им самим повреждений.

Кожа Учителя отдавала винной сладостью.

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон дождевой воды

Ветер отважно расчесывает длинные ветви ив.

День восьмой от пробуждения

Бенну. Цитадель Волчье Логово

*черной тушью*

– Ну и кто разрешил тебе это? – укоризненно вопросил Красный Феникс, машинально кладя царственную длань на макушку выпрямившегося на звук его голоса ученика – так, как любил делать прежде.

Голос наставника окончательно изменился – в него в полной мере вернулись те хорошо знакомые повелительные интонации, что прежде едва только слышались, смутные, как рокот прибоя сквозь сон. Тягучий голос доносился будто из самого прошлого, пробуждая непрошенные воспоминания о давних днях… излилось так много времени, так много всего изменилось. Но вот Учитель снова говорит с ним, как и прежде. Элиар до сих пор не мог привыкнуть к этому чуду, к этому сновидению наяву.

– Простите мне излишнюю вольность, – покладисто извинился Черный жрец, – ваш ученик преступил границы дозволенного. После стольких лет ожидания я надеялся, мессир не откажет в возможности выказать ему свое почтение.

Влажный белый пар окутывал купальное помещение плотно, словно морской туман. Выражение лица Учителя тоже подернулось дымкой. Элиар поднял на него глаза: на серьезном лице застыло странное выражение, словно многолетняя тревога смешалась со смущением. Здесь было хорошо известное Учителю место из прежнего мира, хоть и измененное теперь до неузнаваемости. Место, где переборчивый язык Красного Феникса щекотал вкус того же изысканного вина, что и сейчас, когда они с мессиром Игнацием по-братски пили его из кубков, связанных, словно струйкой крови, темно-красной тесьмой вечного союза вассала и сюзерена. Тогда Бенну только-только выползал из пеленок, а новорожденный храм Полудня не претендовал на статус Великой базилики, – дни текли беззаботно, полные удовольствий. Но время – время было уже не то. Да и место, что уж греха таить, теперь не узнать: бывшая Янтарная цитадель превратилась в Волчье Логово, оплот Затмившегося Солнца. Все это совершенно не понравится Учителю.

– Мой маленький волчонок совсем отбился от рук, – рассмеялся наставник, равнодушно отталкивая поддерживающие правую ступню заботливые ладони Элиара, – и забыл, какая большая честь – припасть к стопам Красного Феникса. Редкий человек настолько удачлив для этого.

Это правда. Даже вода, в которую ступал Красный Феникс Лианора, почиталась святой.

В голове Учителя, должно быть, ярко горел образ не сформировавшегося еще подростка из тех крох воспоминаний, что вернулись к нему, и тот давний образ он невольно проецировал на полного достоинства статусного мужчину, что был сейчас перед ним. Сосредоточившись на приятных ощущениях, Учитель забылся и помимо воли начал разговаривать в вальяжном и строгом тоне, присущем ему в те годы, когда Элиар был совсем юн, а сам он – абсолютно несносен.