Массивный, подавляющий размерами подъемный мост был опущен – Красного Феникса ожидали. Копыта громко зацокали по обитому металлом мореному дубу. Ритмичное, до нелепости звонкое цоканье копыт неожиданно начало раздражать: чем-то оно напоминало падение капель в подземных застенках, где от сырости на потолке скапливается конденсат. Чувства обострились, напряглись до предела, а давящая тьма этого вечера уже не помещалась в сознании.

Учитель по своему обыкновению возвращался вместе с Первым учеником, скрываясь в носилках за тяжелыми, расшитыми алыми солнцами тканями. Яркий цветок паланкина, плывущий плавно, словно по неподвижному зеркалу озера, медленно двигался в середине процессии и наконец добрался до главного входа. Выйдя, Учитель благословил Яниэра и пожелал тому спокойной ночи, а Элиару велел следовать за ним, очевидно, желая дать наставления.

Кинув поводья поспешно подбежавшему служке, угодливо отвесившему низкий поклон, Элиар с досадой отметил, что пальцы его чуть подрагивают, и поспешил унять предательскую нервную дрожь. Наверное, Красный Феникс заметил тихую перебранку учеников за своей спиной и теперь желает высказать ему свое неудовольствие.

Но серьезному разговору не удалось состояться. В первые мгновения Элиар не мог понять, почему Учитель вдруг переменился в лице и заставил спрятаться в таком неподходящем месте, но, конечно, без слов подчинился. Едва в дверях собственной персоной показалась владычица Ишерхэ, Красный Волк смекнул: поздний неофициальный визит Триумфатора сразу после громкого скандала перед всем высшим обществом явно не сулит ничего хорошего. Увы, Учитель не всесилен и тоже вынужден подчиняться воле владычицы.

– О чем говорит моя госпожа? – учтиво осведомился тем временем Красный Феникс. С привычной спокойной уверенностью он приблизился к злополучному серванту, делая вид, что выбирает вино, и оказался совсем рядом с учеником.

Пол под ногами Учителя был застелен старинным ковром, узор на котором изображал танцующих в смертельной схватке могущественных существ – золотисто-алого феникса и черного дракона. Чешуйчатые и пламенные крылья, хвосты и гибкие шеи сплетались, словно волосы в косе, когти, острые зубы и клюв старались разорвать противника, но ни феникс, ни дракон не могли взять верх, от века плавно перетекая один в другого, сливаясь в замысловатом поединке, словно свет и тьма. Говорили, будто в те времена, когда был рожден его светлость мессир Элирий Лестер Лар, легендарные создания еще населяли землю, и наставнику, возможно, доводилось видеть их вживую.

Мастерство ткачей оказалось столь велико, что каждый раз, опуская глаза на великолепное полотно, Элиар от восхищения переставал дышать. А опускать глаза приходилось часто, ведь на Великого Иерофанта нельзя было смотреть прямо, тем более таким, как он… зато с лихвой хватало времени изучить рисунок на ковре.

Должно быть, некстати явившаяся Ишерхэ не умела взглядом пронзать преграды, но могла почуять энергетику ненужного свидетеля высочайшей беседы. А потому его светлость мессир Элирий Лестер Лар укрыл прячущегося у ног ученика красным лотосом своей крови – тот находился в полном расцвете и, кажется, мог затмить собою само солнце, не то что одного молодого человека.

Там, где обычные люди были слепы, он видел. Но, пожалуй, даже не обладай Элиар редким даром Видящего, смог бы различить этот пылающий цвет.

– Не увиливай от ответа, – не заметив подвоха, недовольно поморщилась Ишерхэ. – Тебе прекрасно известно, что в последние годы Бенну приобрел колоссальное влияние на Материке и больше подходит в качестве официальной резиденции Триумфатора, нежели Ром-Белиат, который по твоей прихоти продолжает проводить никак не оправдавшую себя политику блестящей изоляции.

Затаив дыхание, Элиар внимательно слушал речь владычицы Ишерхэ, холодной серебряной ртутью затекающую прямо в сердце.

Ишерхэ была наполовину богом. Пусть духовную силу ее крови не сравнить с могуществом истинного высшего небожителя, но, вероятно, она была способна на нечто, недоступное смертным, недоступное даже Первородным. По правде говоря, как и прочие обитатели Запретного города, Элиар мало что знал о Триумфаторе достоверно – величественную и грозную фигуру ее окутывал непроницаемый ореол тайны. Лишь несколько раз Красный Волк удостаивался чести лицезреть недосягаемую владычицу Пионового престола – на больших приемах вроде сегодняшнего. И уж конечно, никогда прежде Элиар не видел Триумфатора так близко и не слышал ее голоса так долго – слишком много чести.

– Политика блестящей изоляции позволяет сохранить чистоту крови народа Совершенных, – прохладным светским тоном подчеркнул Учитель, небрежно откупоривая одну из бутылей. Сладкий аромат немедленно пролился в воздух и, просочившись также в нижнюю часть серванта, заполнил временное укрытие духом цветущей дикой сливы. Элиар ухмыльнулся – этот изысканный и нежный запах, запах сливового вина, давно уже крепко связался в его мыслях с Учителем и, как следствие, с храмом Закатного Солнца.

Сам храм был огромен. Таких высоких, поражавших воображение потолков с лепниной, таких искусных барельефов и роскошных колоннад, таких величественных, необъятных залов не видел доселе ни один храм Материка. Даже легендарный храм Тысячи Солнц, ушедший под воду вместе с Лианором, мог бы показаться тесноватым тому, кто лицезрел совершенство храма Закатного Солнца.

Неподалеку от главного храмового комплекса располагались просторные конюшни и жилые помещения для многочисленных стражей, слуг и элитных храмовых воинов – Карателей. Одна из островерхих башен внутри дополнительных стен поднималась выше остальных – шпиль ее, словно стилет, пронзал само небо, и именно на нем развевалось знамя с красным солнцем. То был донжон Учителя, господская башня – самая защищенная башня Красной цитадели, соединенная с остальной частью храма тайным переходом.

Почти каждый день Элиар легко взбегал по изящной винтовой лестнице, по лихо закрученным спиралью каменным ступеням и, помедлив минуту, чтобы успокоить пульс, стучал в дверь рабочего кабинета Учителя. Красному Волку нравилась необычная округлая комната, где они находились сейчас. Комната, потолок которой представлял собой купол, искусно расписанный символическим солнечным орнаментом, напоминала драгоценную шкатулку из золота, цветного стекла и красного янтаря, – дивное произведение искусства.