– Так вот как они сделали это! Объяснение получим потом.

По линии связи получено сообщение.

– Радиограмма подтверждена, Сэр.

– Они двигаются? – спросил Картер, соединившись с другой линией.

После небольшой паузы прозвучало:

– Да, Сэр. Они движутся через плевральную оболочку.

Рейд кивнул головой. Он посмотрел на отметчик времени, показывавший 37, и сказал:

– Плевральная оболочка представляет собой двойную мембрану, окружающую легкие. Они, должно быть, двигаются в пространстве между мембранами. Свободная дорога, почти что автострада, прямо в шею.

– И они очутятся там, откуда стартовали полчаса назад, – заскрежетал зубами Картер. – И что потом?

– Они могут возвратиться по капилляру и положить путь снова через сонную артерию, на что уйдет много времени. Или они могут обойти артериальную опасность, использовав лимфатическую систему, но и здесь есть свои проблемы. У них штурманом Мичелз, и я полагаю, он знает, что делать.

– Можете ли вы дать им совет? Ради бога, не придерживайтесь протокола.

Рейд покачал головой.

– Я не уверен, какой путь лучше, а он находится на месте. Он может лучше судить, насколько хорошо корабль сумеет противостоять новой атаке артериального потока. Мы должны оставить это выбор за ними, генерал.

– Я сам хотел бы знать, что делать, – сказал Картер. – Бог свидетель, я бы взял на себя ответственность, если бы знал достаточно для того, чтобы действовать с приемлемыми шансами на успех.

– Точно так же рассуждаю и я, – сказал Рейд, – и поэтому не могу взять на себя ответственность.

Мичелз просматривал карты.

– Все хорошо, Оуэнс. Это не то место, куда я вас направлял, но оно им будет. Мы уже здесь и, мы проделали проход. Двигайтесь к цели.

– В легкие? – с возмущением сказал Оуэнс.

– Нет!

Мичелз от волнения вскочил со своего кресла и вскарабкался по лестнице, так что его голова всунулась в купол.

– Мы войдем в плевральную оболочку. Запускайте двигатели, я вас буду направлять.

Кора опустилась на колени возле кресла Гранта.

– Как вам удалось вернуться?

– Еле-еле, – сказал Грант. – Я столько раз пугался, что и сосчитать – я очень пугливый человек, но на этот раз я, наверное, установил рекорд по степени страха.

– Почему вы всегда стараетесь представить себя трусом? В конце концов, ваша работа…

– Потому что я агент? Большая часть этой работы довольно рутинная, безопасная и тупая, и я стараюсь выполнять ее именно таким образом. Когда я не могу избежать опасных ситуаций, я преодолеваю их благодаря вере в то, что я делаю. Знаете, мне достаточно хорошо промыли мозги, чтобы я думал, как патриот – до некоторой степени.

– До некоторой степени?

– Как я это понимаю. В конце концов, это не только та или иная страна. Мы уже давно прошли ту стадию, когда разделение человечества имело значительный смысл. Я честно верю, что наши политики стараются поддержать мир, и я хочу быть частицей, сколь угодно малой, этой поддержки. Я участвую в этой миссии не добровольно, но сейчас, когда я здесь…

Он пожал плечами.

– Вы говорите так, – сказала Кора, – как будто стыдитесь рассуждать о мире и патриотизме.

– Думаю, что действительно стыжусь, – сказал Грант. – Всеми нами двигают конкретные мотивы, а не туманные слова. Оуэнс испытывает свой корабль. Мичелз прокладывает путь через человеческое тело. Дьювал восхищается творением бога, а вы…

– Да?

– А вы восхищаетесь Дьювалом, – сказал Грант тихо.

Кора вспыхнула.

Он действительно заслуживает восхищения. Знаете, после того как он предложил нам осветить щель корабельным прожектором, что бы дать вам хоть какую-о возможность найти ее, он ничего больше не делал. Он не сказал вам не единого слова после вашего возвращения. Такой у него характер. Он может спасти человеку жизнь, а потом намеренно нагрубит ему, и запоминается его грубость, а не то, что он спас жизнь. Но его характер не может изменить того, кем он является в действительности.

– Не может. Это правда. Хотя он может открыть его истинное лицо.

– И ваш характер не может скрыть того, кто вы есть на самом деле. Вы пользуйтесь неловким мальчишеским юмором, чтобы замаскировать свое глубокое человеколюбие.

Теперь настала очередь Гранта покраснеть.

– Вы заставляете меня выглядеть редким болваном.

– С вашей точки зрения, вероятно. В любом случае вы не трус. Но теперь мне нужно пойти поработать над лазером.

Она бросила быстрый взгляд на Мичелза, который возвращался на свое место.

– Лазер? Господи боже, я совсем забыл! Постарайтесь сделать все возможное, чтобы его повреждение не было окончательным, ладно?

Воодушевление, сквозившее в ее разговоре, исчезло.

– О, если только смогу…

Она пошла на корму. Мичелз проводил ее взглядом.

– Что с лазером? – спросил он.

Грант покачал головой.

Она пошла проверить его.

Перед своим следующим замечанием Мичелз, казалось, слегка заколебался. Он покачал головой. Грант посмотрел на него, но ничего не сказал.