— Не стоит забывать, моя королева, что Великий Парфе, хоть и в самом деле отдал земли победителям, еще долгое время не верил в то, что их авторитет сумеет затмить его собственный.

— Значит ли это, что он до последнего надеялся остаться единственным правителем Птифура?

Господин Эклер кивнул.

«Как же глупо», — подумала Лида, попросив господина Эклера, тут же улыбнувшегося на ее просьбу, продолжить их разговор о Великих Марципане и Макадамии.

— Бытует мнение, моя королева, — начал он, — что Великие Марципан и Макадамия были влюблены друг в друга.

— Влюблены?

Лида чуть привстала на стуле, но сразу же села обратно, когда стоявшая поодаль от нее Ириска демонстративно закашляла.

— И это правда?

Господин Эклер незаметно пожал плечами.

— Так говорят, моя королева, но доподлинно это неизвестно. Конечно, в наших архивах сохранились некоторые письма, которые Великие Марципан и Макадамия писали друг другу, но темы в них всегда носили исключительно официальный характер.

— А Вы видели эти письма?

— Некоторые видел, — произнес господин Эклер, не сумев скрыть некого хвастовства сей фактом. — И в каждом из них Великие Марципан и Макадамия обращались друг к другу не иначе, как «король» или «королева». Я бы высказался по поводу того, чем были пропитаны их письма, если позволите?..

Лида кивнула, давая марципанцу такое разрешение.

— Пусть со мной не согласятся историки, — начал господин Эклер, — но письма Великих Марципана и Макадамии были пропитаны глубоким уважением друг к другу и это, пожалуй, сыграло роль в становлении дружественных отношений между нашими королевствами. Король Марципан относился к королеве Макадамии по-особенному, не так, как к Великому Цитрону или Великой Ирге.

— И что Вы подразумеваете под «по-особенному»? — спросила Лида, вновь подперев щеку рукой. — Это была не любовь?

— Любовь, моя королева, — не задумываясь, ответил господин Эклер. — Бесспорно, то была любовь. Но у любви много проявлений, согласитесь со мной. Любовь детей к родителям и родителей к детям. Любовь между братьями и сестрами. Любовь между друзьями. Любовь между учеником и учителем. Великие правители были связаны крепкой нитью, связавшей их судьбы вместе. Все четверо дополняли друг друга и, если позволите мне так сказать, я не могу представить себе других Великих правителей. Если бы они не выиграли турнир, то никто бы его не выиграл.

Лиде вдруг вспомнился Паша — высокий, худощавый юноша, бродивший по лабиринту многие столетия. Она никому о нем не говорила, даже Зефиру, которому рассказывала обо всех своих переживаниях. Почему? Потому что она не знала, как рассказать о том, что от него узнала. В первом турнире участвовали люди. Лида могла бы не воспринимать его слова всерьез и даже сомневаться в их подлинности, но Паша был человеком. Таким же, бесспорно, как и она. И он был оставлен в лабиринте теми, кого птифурцы чуть ли не с пеленок боготворили. Факт их предательства она так же не ставила под сомнение, ведь Паша искренне ненавидел Великих правителей.

Лида несколько раз пыталась завести о Паше разговор с Зефиром или Пастилой, но каждый раз словно напрочь забывала, как говорить. Ведь правильно подобрать слова, чтобы рассказать Зефиру о том, что те, кем он восхищался всю жизнь, бросили своего друга в лабиринте, отдав предпочтение титулам и землям, ей никак не удавалось.

«Наверное, что-то все-таки было не так», — подумала Лида, не до конца веря истории Паши.

Но как учат всех человеческих детей: «Сказка — ложь, да в ней намек».

Возможно, и в его истории была доля правды.

— Моя королева?

Лида сфокусировала взгляд на господине Эклере, обеспокоенно смотрящего на нее и, мягко улыбнувшись, покачала головой.

— Простите, я задумалась. Пожалуйста, продолжайте. Расскажите мне что-нибудь еще о Великих правителях.

Господин Эклер несколько раз попружинил на мысках своих лакированных туфель цвета спелой сливы и, раскрутив с пальца длинный ус, продолжил говорить о Великих правителях:

— Если позволите продолжить, то, пожалуй, стоит рассказать Вам о предстоящем празднике, как Вы и просили. Знаете ли Вы, почему бал имеет тематику маскарада?

Лида покачала головой.

— Вряд ли для того, чтобы скрыть свои личности, — озвучила она свое предположение. — С цветом волос птифурцев это вообще довольно-таки сложно.

Господин Эклер улыбнулся.

— Вы правы, моя королева. Но суть бал-маскарада была в том, чтобы дать возможность птифурцам всех сословий хотя бы раз в год почувствовать себя по-настоящему равными.

— То есть и слуги и их господа могли танцевать друг с другом, разговаривать о чем хотят, спрашивать любые вопросы? Так что ли?