Разговор о поисках Джейми был забыт хранителем и Эйданом, по крайней мере, в это хотелось верить. Когда они встретились после этого, то Реди был как всегда весел и саркастичен. Эд же немного смущен и старался не попадаться на глаза новому кассиру. Об этом он не рассказал и Этель. Решив сохранить свою минутную слабость в своем слабом сердце.

Наконец, приступив к холсту, Эйдан проводил каждый вечер в компании Этель. Ему не нужна была натурщица. Ее облик он рисовал с наброска, а вот нахождение рядом дарило силы и энергию. Эд вдохновлялся Этелью и мог внезапно повернуться, когда она о чем-то рассказывала и разглядывать ее лицо, смотреть в вечерние сизые глаза. Мог подняться и обнять ее, осыпать поцелуями, когда она долго молчала. Он был сокрушен ею. Слишком быстро и слишком уязвим.

Как-то вечером Эйдан писал портрет Этель. Девушка обещала вернуться после дел в лесу, и парень не ждал ее до полуночи. Вечер выдался дождливым. Теплым и весенним, но через-чур влажным и суровым от грохота грозы. Портрет шел хорошо и быстро. Эд написал лицо натурщицы и немного волос. Попробовал закрасить фон в темно медовый, а затем в медный, чтобы ее фарфоровое лицо было единственным источником света. Он писал ее в анфас, но при этом увел взгляд и подбородок чуть в профиль, чтобы она не смотрела на него, а будто бы находилась рядом, как при обычной беседе. Просидев около двух часов за картиной, Эйдан хотел было пройтись до «Рыбной Пенни». Он давно там не был, а ведь этого его любимое место. Но не успел он отнять кисть от холста, как в комнату постучала Джоан.

— Эди! — прокричала она через дверь, а потом вошла. — Милый, я иду к Рене. Думаю, посижу у нее несколько часов. И пока не забыла, в конце этой недели я еду в Сиэтл, могу попросить за тобой приглядеть.

— Нет. — улыбнулся юноша, вставая из-за картины. — Я справлюсь. Хорошего вечера. — но ответа не последовало. Джоан подошла ближе, чтобы взглянуть на портрет, и парень понял какую ошибку допустил. Он прятал картины от родителей, в честь протеста и ему не нравилось, когда они заходили без стука и разглядывали его работы. Но ведь там были только пейзажи. А здесь портрет.

— О.- выдохнула Джоан. Она смотрела на картину. — Она очень похожа на ту девушку, которая ездила с нами в больницу за Мэтью. — женщина нахмурилась. — Ах, да. Этель!

— Он еще не закончен. — невзначай бросил Эд. Но лицо матери уже изменилось. Оно стало серьезным и стеклянным.

— Ты никогда не писал лица. — начала Джоан. — Эйдан, не стоит увлекаться этой девушкой. Сейчас в нашей семье не лучшая обстановка и я просила тебя подумать над…

— Я помню. — перебил Эд. — Помню. Но если вы все же разведетесь, то я скорее всего, останусь жить здесь.

— Эйдан, я улечу из этой части страны, если мы не придем сейчас к соглашению с твоим отцом. Меня душит этот дом, этот город и этот лес! С меня хватит страданий. Я не могу больше его оплакивать. Я устала. — протараторила Джоан. — Прошу, подумай хорошо. Если после этих выходных мы не сможем решить наши разногласия с твоим отцом, то тебе придется выбирать с кем жить до выпуска из школы.

— Я понимаю, что тебе здесь плохо. Я и сам иногда чувствую на себе последствия всего этого. — он развел руками в стороны. — Но я пока не готов просто уехать.

— Значит, ты останешься с отцом с Сиэтле? — спросила Джо. Она смотрела на портрет и понимала, что ее сын остается из-за девушки и друзей. Ей никак не приходило в голову, что у Эди точно так же болит сердце о Джейми. Она всматривалась в черты девушки и ненависть прокралась в материнское сердце.

— Она здесь не при чем. — добавил Эд, заметив, как пристально она наблюдает за его работой. — Я хотел бы остаться именно здесь. Но пока не уверен на все сто.

— Ладно. До вечера. — она слабо улыбнулась сыну и вышла прочь.

Эйдан принялся собирать кисти и тряпки, но в голове крутился разговор с матерью, который случился несколько недель назад. Собрав все необходимое, юноша отправился в ванную и включив воду, монотонно принялся мыть кисти, банки для воды и масла, полиру и различные лоскутки ткани. Он все думал, о том, как гнал мысли о семье прочь. Как старался даже не миг не задумываться о том, что родители могут развестись и он будет вынужден выбирать. Плюсом было лишь то, что ему осенью восемнадцать и если их развод затянется на все лето, то Эд возможно избежит участи плохого сына. А он таковым окажется. Ведь парень почти взрослый, а в разводе родитель хочет получить опеку над детьми, а если ребенок сам выбирает сторону, то проигравшая сторона невольно, но оказывается в обиде. Хотя, возможно, их семье это не так уж и угрожало. Эд не был любимчиком, а последние годы изгоем под родной крышей. И если отношения с матерью еще как-то держались на плаву, то с отцом дела обстояли куда хуже. Он и сам не захочет принимать Эда в свою квартиру и каждый день ругаться по пустякам. Но если он останется с мамой, то улетит куда-нибудь во Флориду и еще очень долго не сможет встретить друзей и Этель. Нет. Об этом и думать было не чего! Он не поедет с Джоан и не разделит быт с отцом. Ему нужно подыскать жилье и устроиться еще куда-то или найти работу на весь день, чтобы он мог себя содержать.

Возвращаясь из ванной Эйдан прошел мимо комнаты брата и остановился. С ним редко такое случалось, обычно он старался быстрее пройти мимо двери и по коридору, чтобы в душе ничего не дернулось. Но поглощённый в мысли о переезде, ему вдруг захотелось вновь войти.

Комната была все той же. В ней никто не жил и не мог поменять что-то. Мысль о том, что они все уедут отсюда кольнула в сердце. Возможно, в этой комнате будет новая детская. Будет жить подросток, может даже такой, как и Джейми. Хороший парень, игрок в школьный футбол, спортсмен и весельчак. Живой и с будущем. Эйдан подошел к столу брата и достал из ящика альбом, который был наполнен их семейными фотографиями и достижениями Джейми. Бережно пролистав пару страниц, он достал фото, которое было сделано в начале того лета, когда исчез старший сын Питерсов. Они у дома. Стоят в обнимку два брата. Солнечно и позади их дом. Хорошее было лето, солнечное и семейное.