Воздух пропитали ароматы пряностей, мяса и жареного сыра, цитруса и чего-то сладкого. У одного из прилавков я ненадолго остановился, там два равнинных эльфа в кухонных фартуках поверх уличной одежды готовили что-то необычное. В мешках позади них хранились сушёные грибы, лисички, белые, подосиновики и прочие. А сбоку на прилавке стояли вёдра с этими же грибами, замоченными в приторно-сладком киселе. Эльф крошил гроздь грибов, и быстро обжаривал на сковородке, выпаривая лишнюю влагу. Готовые грибы эльф передавал напарнику, который их смешивал с кусками кислого сыра и разными крупами, рисом, пшеном и прочим, на выбор покупателя. Получившийся комок эльф заворачивал в тончайшее тесто и долго обжаривал на топлёном бараньем жиру, пока тесто не начнёт трескаться. Эльф доставал мягкую ржаную булочку, разделял её надвое и аккуратно помещал туда хрустящую начинку. И это великолепие всего за три золотых королевства.

Я заказал себе лисичек с рисом и с некоторым восхищением от быстрых движений наблюдал, как эльфы ловко исполняли заказ — пока не почувствовал, что рядом кто-то встал. Я не придал этому значения, но боковое зрение никого не улавливало. Рядом стоял мелкий пацанёнок ростом мне по пояс, с оторванной мочкой правого уха. Он жалобно посмотрел мне в глаза.

— Серьёзно? — спросил я. — Опять попытаешься стянуть деньги?

— Нет, господин, не буду.

— Тогда чего?

Мальчик виновато опустил взгляд и замялся.

— Ну?

— Сжальтесь над нами, господин. Еды нам, хоть немного.

— Нам? То есть ты, просишь меня, ксата, накормить вас, беспризорников? Сколько вас вообще?

Мальчик показал рукой в проулок на десятки детей, столпившихся у стен домов. Голодным взглядом, они с некоторым страхом посматривали на меня. Все в заплатанных и грязных одеждах, со слипшимися волосами и ссадинами на лицах и руках.

— Нас двадцать семь, господин, — стыдливо прошептал мальчик, но тут же испуганно дёрнулся. — Нет, господин, не всех, хоть немного, чуть-чуть, прошу, сжальтесь.

— А как же приют или церковь?

— Они только ночлег дают. И раз в три дня суп.

— А к моим обратиться? — мальчик ужаснулся, округлил глаза и бешено замотал головой. — Понятно. Надо было тебе тогда руку сломать, — прошептал я угрюмо и только было хотел потереть переносицу, как лавочники закончили мой заказ. Я достал из пояса небольшой листочек бумаги и посмотрел на мальчика. — Сегодня какой праздник?

— П-праздник? Праздник Новой Жизни, господин.

— А что он означает?

— А-м… Расы отбрасывают старые обиды и трудятся ради детей.

— Понятно, — я перевёл взгляд на эльфов. — Как много осталось ингредиентов у вас?

— Можем хоть графскую рать накормить.

— Тогда вон тем оглоедам из подворотни на каждого по наркису, из чего угодно, на ваш выбор, — я протянул эльфам расписку. — Здесь сто монет, сдачу отдашь этому мелкому.

— Вы уверены?

— Не очень, но думать над этим не хочу. Или вам деньги не нужны?

— О чём речь-то? Конечно, нужны. Всё сделаем в лучшем виде.

— Спасибо огромное, господин, — пролепетал мальчик и даже поклонился мне. Он ещё что-то хотел сказать, но я не собирался слушать. Я взял свой наркис и направился дальше по улице, на ходу пытаясь разобрать вкус это странной булочки. Ржаной хлеб, топлёный бараний жир, рис и сладковатые кусочки грибов смешивались в странный, но вполне приятный вкус чего-то мясного и немного клубничного.

Где-то в середине улицы показалась небольшая толпа ребятишек у низкого подиума и большой деревянной сцены. Маленьких ребятишек на плечах держали родители, а кто побольше, то так стоял около подиума и слушал скомороха.

— Да, — говорил он, — праздник сегодня особенный. Новая жизнь струится в мир. Но как же мир любить, когда его не знать? Вот скажи, красавица, ведь мы должны знать наш мир?

Получив ответ на свой вопрос от одной из девочек, скоморох продолжил рассказывать о важности знать мир и его законы. Но мир и его законы — это прежде всего загадка, которую они, ратоны, должны разгадать. И в этом помогут великие боги Тоны, даровав своё учение. И сейчас, сегодня, детишки узнают о нём. Я чуть было не подавился остатком наркиса. Попасть на подобное представление я рассчитывал только через несколько лет, а здесь такой счастливый случай! Вот только, когда кукольное представление закончилось, я чуть было не бежал обратно в отель, узнать о местном магазине готовых наргодат.

Куклы-петрушки были сходны куклам из спектакля нутонов в Магнаре, с чёрными волосами до плеч, закрывавшими уши. Там, в Магнаре, фигурки обычных разумных были с человеческими ушами, здесь ратоны изображались с острыми ушами, что более чем естественно. И церковник с острыми ушами вышел в конце объяснить детям загадки Тонов, говоря, что их ученья есть разгадки к тайнам мира. Кое-какие отличия в смыслах у спектаклей были, но в основном они практически сходны. Практически. Потому что в конце Тоны ушли не на Великую битву, а просто ушли, даровав ратонам загадки и отгадки. Да и слово «ра-тон» расшифровывалось как Ученик Тонов. То есть, нутоны, как дети богов, должны стать лучшими и покорить мир, а их ученики ратоны должны его изучить и познать.