— Следующие за ними два года будут учебными. После, по условиям твоего поступления, у тебя будет ровно год, чтобы погасить свой долг и заслужить титул магоса. Иначе контракт будет нарушен. Твоим заданием станет…

— Полностью изучить одно из неизученных порождений, и возможные заллаи с него, господин магистор?

— Значит, ты успел ознакомиться с историей магосов? — в голосе Кузауна слышался неподдельный интерес, смешанный с удивлением и небольшой догадкой.

— Я прочитал кое-какую книгу. Хочу предложить план насчёт моего задания.

На словах про книгу зрачки Кузауна на мгновение расширились, но он не подал вида, лишь разрешил мне говорить дальше. Вот только моё предложение было крайне простым и притягательным. Я сам выберу тварь для изучения, а налимы в учебные года надо передвинуть.

— Зимой с тварями работать неудобно и бессмысленно, а у меня всё равно будет индивидуальное и сокращённое расписание занятий. Проще начать учёбу на месяц позже, закончить на два месяца раньше, и всё тёплое время посвятить моей прямой обязанности. А пока буду искать ингредиенты для жезла, посмотрю на разных тварей и определюсь, какую будет проще и выгодней изучить. Ведь именно для своей выгоды академия пошла мне навстречу. Пятьдесят лет исключительного владения правами на заллаи, с каждой проданной в гильдии авантюристов на всех двух материках академия будет получать свой процент. Я прав?

— Верно, Лик’Тулкис. Это именно то, что академия рассчитывает получить в ответ на свою поддержку. Книга, что была тобой изучена, это дневники магоса Фласкара Агисароса?

— Это именно она.

Кузаун ухмыльнулся, но уже в следующее мгновение стёр улыбку и обратился к архимагистору. Тот думал несколько секунд, потом негромко стукнул посохом.

— Предложение приемлемо.

Этих слов было достаточно, чтобы мы за одну минуту договорились обо всём. Теперь я должен приехать в академию по первому снегу, а учебный год закончится, когда снег стает. Это прекрасно, ибо не придётся таскаться в телегах глубокой зимой и мёрзнуть как облезлой собаке.

Когда мы закончили обсуждать моё далёкое, но вполне прояснившееся будущее, и пришли к подробному соглашению — архимагистор сказал остальным магам оставить нас. Сидя в массивном деревянном кресле, больше походившем на резной трон, держа в руке деревянный посох с закрученной спиралью верхней частью, архимагистор поначалу смотрел строго мою грудь, медленно поднимая взгляд.

— Ты закончил этот год… Кта’сат. Ты многое сделал, на благо себя, на благо академии. Можешь гордиться собой. Когда приедешь, то тебе будет доступно чуть больше.

— Благодарю, господин архимагистор.

— Книга магоса Фласкара, оставь её в академии.

— Прошу меня простить, но она…

— Она твоя… Кта’сат. Академия хочет восполнить пробелы свои знаний.

— Тогда я завтра передам её Густаху, — старик довольно кивнул. — Позвольте задать вам вопрос, как разумному, прожившему уже два века. Известно, почему исчезла Тратийская магическая академия?

— Не таким как ты… Кта’сат, об этом не знать, — взгляд старка похолодел, а голос напитало презрение. — Но правда есть, вы лишь поставили точку. Открытое магосом Фласкаром не сразу, но изменило сами принципы зельеварения. В огромных полях целебных трав отпала нужда.

— Миклы заменили многое? — старик легонько кивнул.

— Ответь теперь и ты… Кта’сат, на мой вопрос. Заключая контракт, ты так легко отказался от своей естественной защиты, если провалишь обучение. Ответь… Кта’сат, что побудило тебя перечеркнуть священный договор: нужда, или ты не более чем избавлялся от балласта?

Старик пронзающим взглядом смотрел строго мне в глаза, но, казалось, что смотрел в мою суть. Он многое знал, пользуясь своим достижением, и сейчас вопрос задавал явно не ксату.

— У меня не было выбора. Господин архимагистор должен помнить дни перед моим поступлением.

— Да. Я помню, — сказал старик голосом, лишённым всех эмоций.

Архимагистор жестом показал мне на дверь. Я чуть поклонился, соблюдая этикет, и поспешил уйти прочь. Через длинный коридор, высокую деревянную лестницу и входную дверь здания магистрата; сквозь второе кольцо академии, рядом с архивом и церковью; обойти по внешней стороне каменную стену первого кольца, минуя запретные участки и проходя недалеко от ближайших зданий академического городка; сквозь мельтешащих невольников, направляющихся к церкви; через входную дверь барака, на второй этаж, во внутреннюю комнату.

Где сел на кровать. Прислонил посох к плечу. Закрыл глаза. И устало вздохнул.

Эмоции волной набежали на ветшающую дамбу сдержанности, протекая сквозь прорехи. Меня дёрнуло, мышцы конвульсивно напряглись, изо рта вырвался стон. Меня затрясло. Прикрыв одной рукой глаза, кулаком второй я начал бить по бедру, стараясь отвлечься: сначала легонько, но всё сильнее и сильнее.

Закончился, наконец закончился этот скверный год. Год хождения с петлёй на шее по тонкому канату над пропастью с метровыми шипами, год постоянного страха за свою жизнь, год крысиных бегов на перегонки со временем и смертью. А всё из-за того, что выбора-то у меня и не было!