У неё опять возникло то чувство, которое она испытала, когда Игорь сказал ей, что полюбил другую и уходит. Какое-то раздвоение личности, когда одна часть Гали понимала, что дальнейшую жизнь ей предстоит прожить без Игоря, а вторая часть не могла представить, как теперь всё будет вообще.

Вот и сейчас Галя умом понимала, что развод — единственно верное решение, ведь она не может простить Игоря и забыть его предательство. А вся остальная, большая часть Гали не представляла, как без Игоря жить.

Конечно, о других мужчинах Галя даже не помышляла, как бы Игорь ни бушевал и дверями ни хлопал. Единственная надежда — скорое появление на свет внука. Свекровь Сони, мать Славика, меньше всего стремилась стать бабушкой, а отчим Славика вообще мало интересовался жизнью пасынка. Так что основную помощь всё равно будут оказывать они с Игорем.

Галя вздохнула. Опять она думала о них с Игорем, как о едином целом.

— Галя, ты хорошо подумала? Твёрдо решила подавать на развод?

— Да, — сжав волю в кулак, кивнула Галя.

— Я честно говорю: подавать не буду. Если ты решила, занимайся этим сама. Прости, я готов помочь тебе в чём угодно, но только не в этом. Я против развода, Галя, хоть и понимаю, что в ситуации не виноват никто, кроме меня. Против. Но если ты твёрдо решила, всё подпишу.

— Конечно, Игорь, как скажешь. Займусь этим сама.

— Договорились. У меня огромная просьба, Галя. Если ты подашь на развод в ближайшее время, нас разведут приблизительно в середине марта. Пожалуйста, давай ребятам скажем после того, как Соня родит и окрепнет после родов?

— Хорошо, конечно. Ты прав.

— И ещё, Галя. Как я уже сказал… тогда, дом мы делить не будем. Свою долю я перепишу поровну на Соню и Стёпу, а твоя остаётся при тебе.

Галя хотела возразить, но Игорь поднял ладонь, попросив дать ему договорить.

— Половина фирмы по-прежнему останется нашей общей собственностью. Завещание я составил ещё до операции, и, в соответствии с ним, моя часть фирмы будет поделена между Соней и Стёпой.

— А где ты будешь жить? — всё же спросила Галя.

— Займусь покупкой квартиры. Вот об этом я и хотел поговорить. Хотел попросить, чтобы ты позволила мне остаться в доме до тех пор, пока я не приобрету для себя жильё. Тем более, мы пока ничего не расскажем детям.

— Конечно, Игорь, это не вопрос. Это и твой дом. Останешься, пока не будешь готов переехать.

— Спасибо, Галя. Только давай уже, освобождай гостевую. Там буду теперь жить я, а ты вернёшься в спальню.

— Нет, — твёрдо сказала Галя. — Ортопедический матрац не поместится на кровать в гостевой, а ворочать кровати по комнатам — это дурдом. Ты останешься в спальне, а я — в гостевой. Вот переедешь, тогда я вернусь в спальню. Кстати, кровать и матрац заберёшь в новую квартиру. И ещё, подумай, Игорь. Может, ты в доме останешься, а я перееду?

— Нет, — покачал головой Игорь. — Ты секцию свою по скандинавской ходьбе на кого бросишь? Учти, я этим заниматься не буду.

— А зря, между прочим!

— Нет, даже не уговаривай. А без тебя там сразу начнутся разброд и шатания, всё развалится к чертям, весь твой труд насмарку.

Галя вдруг улыбнулась.

Игорю было грустно обсуждать эти нюансы, но почему-то надежда на то, что не всё потеряно, упорно не отпускала.

К счастью, этот напряжённый день завершился спокойно. Договорившись обо всём и успокоившись, Галя и Игорь отправились спать. Каждый в "свою" комнату.

* * * * * * * * * *

… - Ты что сегодня мрачнее тучи? — спросил на следующий день Костя, когда они с Игорем обедали в кафе неподалёку от офиса. — Неужели Алина ещё что-то выкинула?

— Пусть попробует, — пробормотал Игорь. — У неё подготовка к свадьбе идёт. Вряд ли она рискнёт сунуться ещё раз после того, как мы ей поставили ультиматум.

— Да уж, интересно, кто этот "счастливчик", на чьей улице перевернулся грузовик с алинами?

— Каждый сам кузнец своего счастья, — вздохнул Игорь. — И несчастья тоже.

— Что случилось, Гоша? — Костя стал серьёзным.

— Галя о разводе заговорила. Сегодня, наверно, заявление подаст.

— А ты, значит, разводиться не хочешь?

— Нет, конечно! Время пока тяну из последних сил, но понимаю, что это не может длиться вечно.

— Почему? Хотел же, вроде, развестись?

— Костя, ну ты-то хоть не начинай, мне и так хреново. Ума не приложу, что сделать, как это предотвратить.

— Разговаривали?

— Да, я сказал ей, что не хочу развода. Не представляю, как буду без неё.