Бессмертные и властители вновь встали, высказали благодарности всем выступавшим артистам и гостям фестиваля, и объявили, что официальная часть торжества окончена. Сами они начали расходиться, люди также могли идти по домам, а могли и продолжать гулять хоть всю ночь. Эвиет вышла из Обители Богов в отличном настроении. Снаружи ее уже ждал Азазель. Эвиет, увидев его, первым делом бросилась ему на шею и горячо поцеловала в губы. Владыка Ночи улыбнулся, подхватил девушку на руки, и отправился в полет. Вопреки ожиданиям Эвиет, они полетели не в Обитель Азазеля, а в комнаты, которые певица снимала в гостином доме.

Когда они подлетели к окну, Азазель велел Эвиет держаться за него крепче. Девушка ухватилась за шею Бессмертного, который теперь держал ее только одной рукой. Другой рукой Азазель обнажил свой стилет и вставил острие в замок на оконной раме. Несколько ловких движений, замок характерно щелкнул, и Владыка Ночи отворил ставни. Влетев в окно, любовники тут же начали страстно целоваться. Но вдруг Азазель отстранил Эвиет от себя. Девушка в недоумении посмотрела на него. Бессмертный помолчал, и каким-то не своим, мрачным, по-звериному хриплым голосом произнес:

–Спой для меня, Эвиет! Ты собираешь толпы людей на концертах, но сегодня я хочу, чтобы ты подарила свой голос мне одному!

Эта фраза прозвучала, будто приговор или приказ. Но ослепленная темным чарами певица не заметила ни зловещего голоса, ни угрожающей интонации. Она лишь ответила «С радостью», улыбнулась, заключила Азазеля в объятия, и начала петь медленную песню и одновременно танцевать с Владыкой Ночи. Первенец наслаждался её чудесным голосом. А во взгляде появилась недобрая уверенность. Когда их танец закончился, Азазель, подхватил девушку на руки и повалил на широкое ложе, прямо на сиреневый матрас, набитый перьями малых драконов. Бессмертный привычным движением ослабил крепления, скинул доспехи и забросил их в угол комнаты. Эвиет расстегнула бронзовый пояс-застежку, и ее необычное платье тут же сползло вниз, обнажив уже разгоряченное вожделением тело. Бессмертный и певица занялись любовью. Эвиет извивалась и кричала от удовольствия в объятиях Азазеля. Он ласкал ее нежное тело, целовал губы, шею, грудь, покусывал соски, гладил бедра, слегка царапал их ногтями. Но даже от удовольствия можно устать. После, как показалось Эвиет, невероятно долгого соития девушка, отдышавшись, нежно поцеловала Азазеля в губы, что-то невнятно прошептала и тут же уснула.

Какое-то время Первенец удерживал спящую певицу в объятиях, поглаживал пальцами её волосы и вдыхал её запах. Такое случилось с Азазелем впервые: неизвестно, по какой причине, все его внимание переключилось на обоняние. До этого он никогда и не задумывался, как много на свете разных запахов, и что каждый человек тоже имеет свой собственный, особенный. Еще более странным показалась ему то, что Эвиет пахла вкусно. И отнюдь не в переносном смысле. Спустя некоторое время он встал с кровати, обошел комнату, изучая разные мелочи быта, а потом подошел к собственным доспехам и достал свой верный кинжал. Бессмертный посмотрелся в лезвие, словно в зеркало. Отражение на клинке словно еще рад подтвердило правильность его ужасной задумки. Вооруженный Азазель медленно подошел к кровати, где спала Эвиет, наклонился над ней и еще раз, полной грудью вдохнул её запах. Певица слегка пошевелилась, но не проснулась. Владыка Ночи полюбовался на ее обнаженный стан. Какая восхитительные, волнующие линии тела! Настал час, когда она будет принадлежать ему полностью, без остатка! Азазель лег на кровать рядом с певицей и провел кончиком клинка по шее девушки. Она снова вздрогнула, и снова осталась спящей. Владыка Ночи в последний раз полюбовался на нее живую, приставил лезвие туда, где под кожей девушки бился пульс, и вонзил лезвие в тело жертвы. Выдернув нож, Бессмертный припал губами к брызнувшей из раны на шее алой крови. Он пил ее жадно, большими глотками. Девушка открыла глаза и с ужасом поняла, что жизнь ее покидает. Она попыталась пошевелиться, в отчаянье схватилась рукой за простыню, но оказать сколь либо серьезного сопротивления уже не могла. С каждой каплей вытекавшей из раны крови Эвиет стремительно теряла сознание. Вскоре ее глаза заволокло туманом, а разум погрузился куда-то во тьму…..

Азазель не останавливался, пока не понял, что девушка уже мертва. Завершив свою страшную трапезу, Первенец откинулся навзничь и прикрыл глаза. Во рту Бессмертного играл солоноватый вкус крови, а по телу разлилось приятное, теплое, слегка жгучее чувство. Сила тьмы наполняла каждую клеточку его организма и чувствовалась иначе. Её стало больше, и она стала еще опаснее и непредсказуемее, чем когда-либо. Но в то же время, вся эта мощь безоговорочно подчинилась Азазелю. Бессмертный почувствовал прилив бодрости, вместе с которым пришло и чувство превосходства над всем остальным миром. Он не просто нарушил запрет. Одним этим поступком он вообще перечеркнул для себя любые запреты. «Получилось! – Ликовал Владыка Ночи. – Душа Эвиет теперь принадлежит мне! Спи спокойно, милая! Теперь ты навеки будешь со мной! Навеки, дорогая Эвиет!!! Этот союз крепче любых обещаний и надежнее любых обязательств!»

С такими мыслями Азазель провалился в собственную тьму и уснул. Уснул спокойно, без всякого сожаления, раскаяния или угрызений совести. Только лишь с чувством невероятной власти, которую он только что возымел над чужой душой. Разбудили его не первые лучи рассвета, и не шум утренней городской суеты, а обжигающая боль во всем теле. Открыв глаза, Азазель с ужасом заметил, что из его тела струится беловатый дымок. Боль к этому моменту стала такой, будто его живьем жарили на сковороде. Азазель закричал, и крик его походил на рык дикого зверя. Сам он этого не услышал, единственное, о чем он сейчас думал – как избавиться от боли. Тут он понял, что виной всему солнечный свет. Тьма тут же наполнила комнату и распространялась все дальше и дальше, пока не окутала большую часть города. Жуткое жжение прекратилось. Конечно, вечно держать вуаль тьмы над городом он не мог. Нужно было бежать, и как можно скорее. Он уже приметил себе убежище, где ни один лучик солнца его не достанет….

___

Уборщица, как обычно, шла с утра из номера в номер и делала свою привычную работу. Неожиданное утреннее затмение выглядело несколько странно. Слишком резко тьма упала на город. Женщина подошла к окну, но ничего не увидела. Мрак был густой, как в самой глубокой яме, и даже казался плотным и вполне осязаемым. Стихия отступила так же внезапно, как и появилась. Уборщица пожала плечами и продолжила заниматься своим делом. Настал черед номера Эвиет…

Страшно испуганная женщина тут же побежала вниз и обо всем доложила охране. Охранники бегом поднялись на верхний этаж. Было ясно, что происшествие серьезное. Тут же решили вызвать городскую стражу. Спустя какое-то время прибыло несколько вооруженных людей в доспехах с городским гербом на груди, пара лекарей с чемоданчиками для инструментов в руках, и серьезный чиновник в матерчатом камзоле, так же украшенном гербом. Прошло несколько часов. Стража осматривала место преступления, лекари внимательно изучали тело, а чиновник, детально расспросив всех возможных свидетелей, велел посторонним удалиться и начал делать выводы. Голос его был ровным и лаконичным. Налицо был немалый опыт подобной работы.

– Господа, это, несомненно, убийство, причем, весьма жестокое. Убита певица Эвиет, очень известная личность. Как говорят лекари, преступник нанес единственный колющий удар ножом или подобным острым орудием в шею. Девушка умерла от потери крови. Убийца действовал хладнокровно и безжалостно. А вот дальше все очень странно. – Расследователь обратился к писарю, который прибыл вместе с ним и аккуратно фиксировал ход событий. – Прекратить запись! – Писарь тут же перестал чиркать стилусом по бумаге, а чиновник продолжил. – Как отметили лекари, убийца проколол крупные кровеносные сосуды на шее жертвы. Но крови вокруг тела очень мало, всего несколько капель. А ведь в подобном случае ею должна быть залита вся постель! Создается впечатление, что преступник забрал кровь девушки с собой….