«Да, обращаться с женским телом он умеет в совершенстве, — подумала Эвита. —В этом деле его язык натренирован. Странно, что он прежде научился им владеть подобным образом. А говорить по-человечески до сих пор не умеет».

— Я ненавижу. вас.

Принц снова усмехнулся.

— Это первое впечатление, оно часто бывает ошибочным. Пройдет.

— Какой же вы негодяй... вы что, думаете — пару раз переспите с девушкой, и она уже ваша?! И будет петь вам дифирамбы?!

Принц и бровью не повел.

— Вообще-то, — преспокойно заметил он, отходя от постели, словно все, что на ней происходило, глубоко ему неприятно. — До сих пор так и было.

«Наверное, так и есть. Ему ж еще жениться на какой-то там линялой корове, ой, то есть, на женщине, которую он не знает, не уважает, и, вероятно, видел всего пару раз в жизни. Что ж, супружеский долг он будет выполнять исправно и качественно. Даже блестяще. Вот с остальным... не повезет»

И она не могла понять, кому из молодых супругов не повезет больше, невесте, к которой принц испытывает брезгливое отвращение, или ему самому.

Принц выглядел спокойным, но черт подери, сильный и красивый, он вынужден был кротко подчиниться воле королевы, затеявшей этот политически выгодный брак.

И ничего с этим не сделать.

Наверное, поэтому и бесится.

— Надутый самоуверенный индюк!

Принц одним прыжком оказался рядом с девушкой, ухватил ее, как тряпичную куклу. Так крепко сжал, что ее ребра хрустнули, и встряхнул, словно душу хотел вытрясти.

— Ты переходишь всякие границы в своей дерзости и непочтительности! Послушай ка, девочка, — прошипел он, раскаляясь от ярости. Его глаза стали алыми, да, да, это не почудилось перепуганной девушке. — Я поступаю с тобой еще по-доброму. Ты всего лишь маленькое глупое животное, красивый зверек. Ты нуждаешься в приручении, и я приручу тебя. Не желаешь по-доброму, будет по-плохому. Я умею делать больно. И заставлять делать то, что мне нужно тоже умею.

— В этом я вполне убедилась — отважно выкрикнула в искаженное от ярости лицо мужчины Эвита.

На этот смелый выпад он только яростнее встряхнул ее.

— Да что ты?! — прошипел он. — Когда же успела, я ведь еще не начинал?!

— Насилие над женщиной — это не считается?!

— О. не надо драм! — принц поморщился. — Не можешь же ты быть совсем круглой дурой, даже такая хорошенькая. В головах красавиц должно же быть хоть немножечко мозгов? В первый раз всегда больно, а кое-кому и во второй, и в третий — если брыкается и получает пару хороших отрезвляющих оплеух. Твои няньки что, ничего тебе об этом не говорили?

— Они говорили мне о том, — яростно выкрикнула Эвита, — что мужчина не должен применять силу, если хочет благосклонности женщины! А в постели это вообще недопустимо! Даже принцу!

Глаза принца удивленно расширились.

— Что, что они тебе говорили? — подозрительно спросил он, и Эвита прикусила язычок.

Она совершенно позабыла, де находится! А здесь, видимо, с женщинами не особо церемонятся.. — Принцу нельзя брать то, что он хочет взять?! Это служанки герцога такое говорят?! Я посмотрю, они слишком многое себе позволяют!

Какая дерзость. Какая спесь вообразили себе, что их тощие задницы слишком много стоят. Надо было выжечь все это поганое гнездо, не щадя никого! Чертово милосердие!

— Это, по-вашему, милосердие?!

— А что же еще, — сухо буркнул принц, выпуская девушку из рук и отталкивая ее от себя.

— Я мог бы пытать и жечь тебя, однако, ты до сих пор цела.

До Эвиты вдруг дошло, что принц, свирепый и эгоистичный человек, с ней действительно более чем мягок. И он сам высказал главную мысль — он хочет ее приручить.

Приучить к себе.

Заставить относиться к себе хорошо, вероятно, с симпатией.

Нормальные мужчины, конечно, за женщинами ухаживают, влюбляют в себя, женятся. Но тут не тот случай, принца, кажется, собираются женить на какой-то линялой кобыле, как он сам выразился.

Он не может обещаться Эвите.

Не может стать ее мужем.

И любви ее он не ищет. Даже не пытается притвориться, что девушка ему нравится, хотя, конечно, он не слепой и видит, что она хороша собой.

Он приручает ее с использованием тех средстве, которые освоил в совершенстве, последовательно и терпеливо, при этом испытывая по отношению к девушке чувство гадливости, отвращения.

Зачем тогда он отчаянно пытается стать любовником, хотя с его-то солдафонской прямотой и грубостью лучше б денег предлагал, а не половую дружбу.

Но зачем это ему?!

— Ты достаточно молодая и сильная кобылка, — угадав каким-то образом ее мысли, произнес принц, подбирая собственные разбросанные перчатки и неспешно натягивая их на руки. — Бастарды. Мне нужны дети от тебя. И если нам всем повезет, я обзаведусь крепкими сыновьями, а ты будешь свободна. Сама ты мне не нужна. Исполнишь мою волю — сможешь катиться ко всем чертям, к своему папаше, на край света, куда угодно!